Последовала за ним в Сибирь.
Энциклопедическая справка
Родилась в семье французского эмигранта, камергера и церемониймейстера императорского двора И. С. Лаваля. Получила хорошее домашнее образование. В 1819 в Париже познакомилась с . 12 мая 1821 состоялась их свадьба. Единственная из жен декабристов еще до восстания знала о существовании тайного общества. После приговора по делу декабристов добилась разрешения следовать за мужем в Сибирь. Узнав дату его отправки, на следующий день выехала за ним в сопровождении отцовского секретаря К. А. Воше. 16 сентября 1826 прибыла в и остановилась в доме городского головы купца Е. А. Кузнецова. Е.И. Трубецкая сразу установила связь не только с мужем, но и с его товарищами, помогла им деньгами, переправила письма родным. 8 октября 1826 проводила мужа и его товарищей, отправленных из в Благодатский рудник. Иркутский губернатор удержал Е.И. Трубецкую в городе, пытаясь отговорить ее следовать за мужем, пугая ужасами каторги. С октября 1826 по февраль 1827 она вела упорную борьбу с местной администрацией за право разделить судьбу мужа. Только подписав отречение от своих дворянских прав, Е.И. Трубецкая смогла продолжать путь. И в Благодатском руднике, и в Чите, и в Петровском Заводе она, как и другие жены декабристов, старалась облегчить участь заключенных: вносила значительные суммы в декабристскую артель, выписывала для них книги, газеты, журналы, писала письма их родственникам.
В июле 1839 по окончании срока каторги Трубецкие поселились в селе Оёк, в 30 верстах от Иркутска. И здесь, и позже в дом Трубецких был своеобразным центром для декабристов, поселенных в окрестностях, и местного населения. Ухудшившееся здоровье Е.И. Трубецкой и необходимость обучения детей (в это время открылся , куда были помещены две младшие дочери) позволили Т. получить в 1845 разрешение переехать в Иркутск. В был куплен дом (сгорел в 1908).
Кроме собственных детей, в семье воспитывались дочь М. К. Кюхельбекера Анна, сын А. Л. Кучевского Федор, дочь бедного чиновника Мария Неустроева и еще одна подруга старших дочерей Анна.
"Наконец, им предоставили положение о жёнах ссыльно-каторжных и о правилах, на которых они допускаются на заводы. Во-первых, они должны отказаться от пользования теми правами, которые принадлежали им по званию и состоянию. Во-вторых, они не могут ни получать, ни отправлять писем и денег иначе, как через заводское начальство. Далее, свидание с мужьями дозволяется им только по воле того же начальства и в том месте, которое им же будет определено".
Трубецкая и Волконская подписали эти условия и им разрешили следовать за мужьями.
10 февраля 1827 года в Благодатском руднике Трубецкой наконец позволили увидеть мужа. В конце 1839 года по отбытии срока каторги Трубецкой вышел на поселение в село Оёк Иркутской губернии. В 1845 году семье Трубецких было разрешено поселиться в Иркутске.
«двумя главными центрами, около которых группировались иркутские декабристы, были семьи Трубецких и Волконских, так как они имели средства жить шире, и обе хозяйки - Трубецкая и Волконская своим умом и образованием, а Трубецкая - и своею необыкновенною сердечностью, были как бы созданы, чтобы сплотить всех товарищей в одну дружескую колони ю…»
Е.И. Трубецкой посвящена первая часть поэмы Н.А. Некрасова «Русские женщины».
У Екатерины Ивановны долго не было детей, только через девять лет в Чите родился их первенец - дочь Александра. Всего у Трубецких было пять дочерей и четыре сына: Александра Сергеевна (1830-1860), умерла от чахотки, с 1852 года жена Н.Р. Ребиндера (1810-1865); Лев Сергеевич (1833-1842); Елизавета Сергеевна (1834-1918), замужем за П.В.Давыдовым (1825-1912), сын декабриста В.Л.Давыдова; Никита Сергеевич (1835-1840); Зинаида Сергеевна (1837-1924), жена Н.Д. Свербеева (1829-1859), его брат А.Д.Свербее в; Владимир Сергеевич (1838-1839); Екатерина Сергеевна (1841-1841): Иван Сергеевич (1843-1874); Софья Сергеевна (15 июля 1844 - 19 августа 1845).
Читайте в Иркипедии:
Литература
- Павлюченко Э. А. В добровольном изгнании: О женах и сестрах декабристов. М., 1976.
- Сергеев М. Д. С Иркутском связанные судьбы. Иркутск, 1986.
- Екатерина Трубецкая в Иркутске // Восточно-Сибирская правда. - 2000. 16 дек.
Екатерина Ивановна Трубецкая,
(1800-1854)
жена декабриста
Екатерина Ивановна Трубецкая родилась 21 ноября в 1800 году, она была дочерью француза Лаваля и Александры Козицкой, владелицы большого медеплавильного завода.
Дворец Лавалей в Петербурге блистал изысканной красотой и роскошью убранства. Современников поражало великолепие балов, дававшихся в нём. На них собиралась вся петербургская знать.
Детство и юность Катюши протекали счастливо и безоблачно. Счастливым оказался и её брак с богатым и родовитым князем Сергеем Трубецким, заслуженным героем войны 1812 года.
.jpg)
Екатерина Трубецкая была одной из немногих жён декабристов, догадывавшихся о противоправительственной деятельности своих мужей.Она стала первой женой декабриста, последовавшей за мужем.
.jpg)
5 декабря 1825 года князь Сергей Петрович Трубецкой был доставлен на допрос к царю Николаю I — как один из организаторов восстания на Сенатской площади.
Княгиня Трубецкая - первая декабристка, женщина удивительной судьбы, сумевшая воплотить в себе лучшие черты своих современниц. Ее жизнь и подвиг стали яркой страницей отечественной истории.
Именно ее отъезд, на следующий же день после отправки на каторгу Трубецкого (24 июля 1826 года), стал вызовом царю, светскому обществу Петербурга. Она прибыла в «столицу Восточной Сибири» 16 сентября, преодолев 6 107 километров тяжелейшего пути.
Выполняя полученную из Петербурга инструкцию, генерал-губернатор Иркутска несколько месяцев уговорами и угрозами пытался вернуть Трубецкую обратно в Петербург. Тщетно.
Екатерина Ивановна отреклась от гражданских прав и дворянского титула и была готова двигаться в одной связке с уголовными преступниками.
В Иркутске она остановилась в доме товарища мужа. Сергея Петровича Трубецкого известили о приезде жены.
8 октября 1826 года декабристов отправили за Байкал. Княгиню ждали новые испытания.
Вот так поэт Некрасов описал княгиню Трубецкую в поэме "Русские женщины":
Нет! Я не жалкая раба,
Я женщина, жена!
Пускай, горька моя судьба -
Я буду ей верна!
О, если б он меня забыл
Для женщины другой,
В моей душе достало б сил
Не быть его рабой!
Но знаю: к Родине любовь
Соперница моя,
И если б нужно было, вновь
Ему простила б я!..
.jpg)
В конце 1839 года истёк срок каторги для Сергея Петровича. Трубецкие получили приказ выехать на поселение в село Оёк в 32 километрах от Иркутска. В это время умирает сын Трубецких Владимир.
Получив от матери деньги на строительство дома, Екатерина Ивановна решила обустроиться в Оёке основательно. Помощь графини Лаваль была иногда довольно щедрой, но нерегулярной. Бюджет семьи Трубецких был очень скромен. Они обзавелись большим огородом и домашним скотом. Занятия хозяйством, помощь местным крестьянам отвлекали от горестных дум, а их было немало.
Вскоре умер второй сын Никита. Всё меньше оставалось у княгини надежд, сил и здоровья. Все чаще она страдала приступами ревматизма.
Весной 1842 года Трубецкие узнают о «царской милости» - позволении декабристам отдать своих детей в учебные заведения с условием изменения их фамилий по отчествам отцов. Трубецкие, как и большинство декабристов, отказались от унизительной «милости». Позже правительство пошло на уступки. Их дочери Елизавета и Зинаида поступили в Девичий институт, «записанные» как внучки графини Лаваль, но под своей фамилией. Сын Иван стал учеником Иркутской гимназии. Дети учились легко и хорошо. Из семерых детей Трубецких только четверо выросли и покинули Сибирь.
Утрата детей подрывала силы Екатерины Ивановны. Все чаще она нуждалась в услугах врача. По состоянию здоровья и для учёбы детей она обратилась к властям с просьбой разрешить ей переезд в Иркутск и такое разрешение было получено.
Дом, в котором поселились Трубецкие в Знаменском предместье Иркутска за рекой Ушаковкой, был просторный и уютный, раньше там был и большой красивый сад. Этот дом стал известен в Иркутске и окрестностях благодаря безграничной доброте его хозяйки. Странники, бездомные, нищие всегда находили здесь приют и внимание.
Семья Екатерины Трубецкой
У Екатерины Ивановны долго не было детей, только через девять лет в Чите родился их первенец - дочь Александра.
Александра Сергеевна (2.2.1830, Чита - 30.7.1860, Дрезден; похоронена в С.-Петербурге), умерла от чахотки, с 1852 года жена Н. Р. Ребиндера (1810-1865).
Елизавета Сергеевна (16.1.1834, Петровский завод - 11.2.1918, Симферополь), замужем за П. В. Давыдовым (1825-1912), сыном декабриста В. Л. Давыдова.
Никита Сергеевич (10.12.1835, Петровский завод - 15.9.1840, с. Оек; похоронен в Иркутске)
Зинаида Сергеевна (6.5.1837, Петровский завод - 11.7.1924, Орел), жена Н. Д. Свербеева (1829-1859), его брат А. Д. Свербеев.
Владимир Сергеевич (4.9.1838, Петровский завод - 1.9.1839, Иркутск)
Иван Сергеевич (13.5.1843, с. Оек - 17.3.1874, Москва).
Софья Сергеевна (15.7.1844, с. Оек - 19.8.1845, Иркутск).
26.10.1854
Жена Декабриста
Екатерина Лаваль родился 3 декабря 1800 года в городе Санкт-Петербург. Девочка являлась дочерью французского эмигранта, члена Главного правления училищ, позднее, управляющего 3-й экспедицией особой канцелярии Министерства иностранных дел Ивана Степановича Лаваля и Александры Григорьевны Козицкой, наследницы капиталов Ивана Семеновича Мясникова, хозяйки известного петербургского салона. По отзывам современников, Екатерина представляла собой обаятельную, веселую девушку с прекрасным голосом.
В Париже в 1819 году Екатерина Лаваль познакомилась с князем Сергеем Петровичем Трубецким, а 28 мая 1820 года вышла за него замуж. Князь оказался на десять лет ее старше и считался завидным женихом: знатен, богат, умен, образован, прошел войну с Наполеоном и дослужился до полковника.
Карьера его еще не казалась закончена, и Екатерина имела шансы стать генеральшей. Спустя пять лет после свадьбы вдруг выяснилось, что Сергей Трубецкой вместе с друзьями готовил восстание и ее мужа арестовала и впоследствии приговорили к ссылки на каторгу.
Уже через день после того, как под конвоем фельдъегерей в Сибирь отправился декабрист Сергей Трубецкой, за ним выехала его супруга княгиня Екатерина. Произошло это 24 июля 1826 года. Декабристов отправляли тайно, и жена не знала, что едет буквально по следам мужа. Ей предстояло преодолеть почти 6 тысяч верст тяжелейшего пути. Но мужественная женщина готова все перенести, чтобы находиться рядом с супругом.
После приезда в Иркутск ее наконец ознакомили с положением о женах ссыльно-каторжных и с условиями, на которых допустят к мужу. Екатерина должна подписать отказ от прав, свойственных ее званию и состоянию, и согласиться не вести переписку и не получать денег в обход заводского начальства. Свидание с мужем дозволялось во время и место, определенное тем же начальством. Приняв эти условия, Трубецкая доставлена в Благодатский рудник, где 10 февраля 1827 года ей наконец позволили увидеть мужа.
В подобных условиях женщинам предстояло прожить многие годы. Конечно, постепенно тюремный быт обустраивался, появились какие-то послабления, для того, чтобы их добиться, Екатерина даже вступала в переписку с Бенкендорфом. Но самые тяжелые испытания ждали в Петровском заводе, где для декабристов построена специальная тюрьма. Когда декабристов туда перевели, женщинам пришлось жить в тюремных камерах.
Только в 1845 году Трубецкой разрешили поселиться в Иркутске, где дети смогли получать образование. Дом, где жила Екатерина Ивановна стал настоящим центром для встреч декабристов, многие из которых уже вышли на поселение и жили вблизи Иркутска.
Спокойная жизнь в Иркутске омрачалась частыми болезнями Екатерины, чье здоровье подорвано тяжелыми условиями жизни в казематах и домах при рудниках.
Весной 1854 года женщина снова тяжело заболела и уже не смогла подняться. Екатерина Ивановна Трубецкая в 7 часов утра 26 октября 1854 года скончалась. В последний путь декабристку пришел проводить буквально весь Иркутск. В траурной процессии рядом с декабристами и простыми людьми шли генерал-губернатор, офицеры и чиновники. Похоронили Екатерину Ивановну в Знаменском монастыре, рядом с могилами умерших ранее детей Никиты и Софьи. И в наши дни на могиле этой удивительной женщины всегда лежат живые цветы.
Екатерина Ивановна Трубецкая Художник Зарянко С.К. Изображение с сайта polit.ru
Фильм «Звезда пленительного счастья» произвел в 1975 году фурор. Стала уже забываться хрущевская оттепель, в телевизоре дорогой Леонид Ильич Брежнев, пусть еще не очень старый, но уже порядочно поднадоевший. И вдруг – очередной глоток чего-то свежего, бодрящего. Может быть даже свободы.
Прекрасная игра актеров, романс Окуджавы, преданные своей идее офицеры, царь молодой, но уже маразматик, кареты и возки, снега, снега, снега. Само название фильма завораживало – это ж надо было вытащить такую чудесную фразу из скучного, в общем, стихотворения Пушкина «К Чаадаеву».
А главное, конечно, судьбы декабристских жен, в частности, Екатерины Трубецкой. Их решение следовать за мужьями на каторгу – такое, по большому счету, человечное, естественное, каким бывает всякий настоящий героизм.
Каташа
Кадр из фильма «Звезда пленительного счастья»
Ровестница девятнадцатого века Каташа Трубецкая, в девичестве Лаваль, родилась на исходе 1800 года в Петербурге, в роскошном фамильном дворце. Каташе с рождения была уготована слава, но, правда, другая – блистательной придворной дамы.
Отец – управляющий Третьей экспедицией особой канцелярии Министерства иностранных дел, француз по крови Жан (Иван Степанович) Лаваль. Мать – Александра Григорьевна, в девичестве Козицкая, олицетворение богатства (наследница несметного состояния средневолжского купца, владельца пятнадцати железоделательных заводов) и просвещения (ее салон гремел на всю столицу). Чего же еще?
Девятнадцати лет от роду Каташа, будучи в Париже, познакомилась с другим столичным жителем, князем Сергеем Трубецким. Князь поначалу не особенно приглянулся Каташе – старый (разница – целых десять лет), некрасивый, не танцор. Правда, барышня сама была не воплощение очарования – низенькая, полноватая, на лице – следы перенесенной в детстве оспы.
Сестра Зинаида утверждала: «Лицом она была менее хороша, так как благодаря оспе, кожа ее, огрубевшая и потемневшая, сохраняла еще кое-какие следы этой болезни».
Но разве все это когда-нибудь мешало сокровенным девичьим мечтам? Тем более, что, по словам все той же Зинаиды, у нее были «прелестнейшие руки на свете».
Но мечты мечтами, а Каташа сызмальства была не глупа. Она сумела оценить и ум, и благородство, и легкий характер, и мужественность вчерашнего бесстрашного героя наполеоновской войны с более чем обнадеживающими перспективами.
Но оказалось, что и здесь не все так гладко. Князь тогда уже был одним из активнейших членов тайного «Союза благоденствия» и замышлял переворот. Каташа узнала об этом уже после венчания.
Более того, она была представлена единомышленникам. Пыталась отговорить от рисковой затеи и мужа, и других будущих декабристов. Между прочим, думала и о себе. В частности, говорила Муравьеву-Апостолу: «Ради Бога, подумайте о том, что вы делаете, вы погубите нас и сложите свои головы на плахе».
Не удивительно – ее отец покинул Францию не просто так, а спасаясь от Великой французской революции. Он был уверен, что в консервативной монархолюбивой России ему ничего не грозит. И его дочь была тоже уверена.
И вдруг узнать, что ее муж – такой же якобинец, ежели не хуже.
Но, конечно же, отговорить мятежников Каташа не сумела.
А потом был 1825 год. Студеный декабрь, Сенатская площадь, страшная катастрофа, неожиданно нависшая над российской монархией.
Впрочем, для монархии все обошлось, чего не скажешь о восставших. Пятерых сунули в петлю, сотни подвергли репрессиям. Диктатора, ясное дело, одного из первых. Хотя, формально говоря, диктатор из него не вышел – на Сенатскую князь Трубецкой не явился. Почему – не ясно до сих пор. Видимо, просто растерялся, погрузился в обычные для русского интеллигента рефлексии.
Но это уже не имело значения.
Никакой Каташи больше нет. Теперь она Екатерина Трубецкая, жена государственного преступника.
Уже не Каташа
Франц Крюгер. Портрет Николая Первого (1852). Изображение с сайта wikipedia.org
Не все, впрочем, потеряно. Еще до замужества Екатерине Ивановне довелось коротко пообщаться с великим князем Николаем Павловичем – тогда еще не Николаем Первым и не Николаем Палкиным. Танцевали, мило ворковали. Она произвела впечатление, будущий император назвал ее «самой просвещенной девицей высшего света».
И вот, встретились снова. Диспозиция совершенно иная. Он – уже Николай Первый (правда, Николаем Палкиным еще не стал, этот почетный титул поджидает его в будущем), а она пока что непонятно кто вообще. Царь дает шанс – забыть о пятилетнем браке с Трубецким и начать новую жизнь. А что? Детей не нажили, перспективы Сергея Петровича поменялись на ровно противоположные.
Император взволнован, переходит на крик: «Зачем вам оный Трубецкой, а?! Отныне вы, княгиня, свободны, не связаны более узами супружеского союза с каторжником Трубецким. Мы так хотим. Повелеваем!»
Выбор, однако же, не то, чтоб сделан – никакого выбора на самом деле не было. Незадолго до высочайшей аудиенции Каташа писала Сергею Петровичу в Петропавловскую крепость: «Я, право, чувствую, что не смогу жить без тебя. Я все готова снести с тобою, не буду жалеть ни о чем, когда буду с тобой вместе. Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе и все минуты жизни своей тебе посвящать.
Меня будущее иногда беспокоит на твой счет. Иногда страшусь, чтоб тяжкая твоя участь не показалась тебе свыше сил твоих… Мне же, друг мой, все будет легко переносить с тобою вместе, и чувствую, ежедневно сильнее чувствую, что как бы худо нам ни было, от глубины души буду жребий свой благословлять, если буду я с тобою».
Царь со своими предложениями интересен только как лицо, способное дать разрешение следовать за мужем. На одной чаше весов любовь, супружеская верность, а на другой нет ничего вообще. Лишение всех прав, нечеловеческие физические страдания – все это просто не берется в расчет и, соответственно, не обсуждается.
Николай же Павлович совсем недавно лично вел допрос государственного преступника Трубецкого. Не удержался и швырнул ему в лицо язвительную фразу: «Какая фамилия, князь Трубецкой гвардии полковник, и в каком деле! Какая милая жена! Вы погубили вашу жену!»
Истинных же чувств царя мы, разумеется, не знаем и не намерены строить фантазии на этот счет.
«Ну что ж, поезжайте, я вспомню о вас», – сказал царь.
И тут совершенно некстати выступила императрица, присутствовавшая при этой беседе: «Вы хорошо делаете, что хотите последовать за своим мужем. На вашем месте и я не колебалась бы сделать то же».
А может быть, наоборот, очень кстати.
Надо ехать. Немедленно в путь.
Первая из первых
Жёны декабристов в Иркутске. Рисунок. Изображение с сайта spletnik.ru
Екатерина Ивановна Трубецкая вошла в историю как первая жена декабриста, добившаяся разрешения следовать за ним. Все остальные, по большому счету, следовали у нее в фарватере. Именно она прокладывала путь.
С этого момента у Екатерины Ивановны началась новая жизнь.
Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок;
Сам граф-отец не раз, не два
Его попробовал сперва.
Шесть лошадей в него впрягли,
Фонарь внутри его зажгли.
Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,
Творя молитву, образок
Повесил в правый уголок
И – зарыдал… Княгиня-дочь…
Куда-то едет в эту ночь…
Это Некрасов, поэма «Русские женщины». Первая часть, которая так и называется – «Княгиня Трубецкая».
Сначала от нее скрывали, куда направили партию арестантов. Как писал Оболенский, «долго томили ее разными уклончивыми ответами».
Затем Екатерину Ивановну вместе с прибывшей в Иркутск Марией Николаевной Волконской огорошили свежесоставленным положением о женах ссыльно-каторжных: полный отказ от прав, от титулов (он распространялся также и на будущих детей), запрет на самостоятельную переписку, посылку и денежные переводы – все это исключительно через начальство, свидания с мужьями тоже по соизволению властей.
Может, не подпишет?
Подписала: «Все? Теперь я могу ехать? Велите дать лошадей!»
Тогда ей объявили, что лошадей нет. Если хочешь – следуй вместе с арестантами, с кандальными.
«Они идут группами по пятьсот человек и по пути мрут как мухи», – кричал на Екатерину Ивановну иркутский губернатор Иван Богданович Цейдлер.
Согласилась: «Я готова преодолеть эти 700 верст, которые отделяют меня от мужа моего, этапным порядком, плечом к плечу с каторжниками, но только не будете больше задерживать меня, прошу вас! Отправьте меня еще сегодня!»
И последний аргумент княгини Трубецкой: «Церковь наша почитает брак таинством, и союз брачный ничто не сильно разорвать. Жена должна делить участь своего мужа всегда и в счастии и в несчастии, и никакое обстоятельство не может служить ей поводом к неисполнению священнейшей для нее обязанности».
Тут возразить было нечего. Несколько неосторожных слов и сам в Сибирь отправишься, прямо из губернаторского кресла. Лошади сразу нашлись. И губернатор признался, что действовал по указке царя.
Что, впрочем, было понятно и так. Трубецкая прекрасно поняла, что обещание Николая Павловича «помнить» на самом деле означало «строить всевозможные препятствия».
И в феврале 1827 года в Благодатном руднике (сегодня город Нерчинск) состоялась первая – после более чем годовалой разлуки – встреча Екатерины Ивановны со своим мужем.
Она увидела его сквозь щель в тюремной ограде и упала в обморок. Так жутко выглядел бывший блестящий офицер.
По большому счету, тут и начинается история великого подвига. Каждодневного, ежеминутного, представить которой мы, сидя в уютных квартирах, в принципе не в состоянии.
Адский мороз. Изба со слюдяными окнами. Печь, топящаяся «по-черному», ведра с водой, замерзающей по дороге от колодца. Отсутствие теплой одежды, лекарств и нормальной еды. Отсутствие денег, чтобы все это приобрести.
«Ляжешь головой к стене – ноги упираются в двери. Проснешься утром зимним – волосы примерзли к бревнам – между венцами ледяные щели».
Обмороженные, вечно болящие, опухшие ноги. Дырявые, стоптанные башмаки – из меховых сапожек сшила другому декабристу, Евгению Оболенскому, теплую шапочку. Свидания с мужем в тюремной камере.
Да, этого при всем желании мы не сможем представить себе. Но каждый из нас может попробовать поставить себя на место молодой, избалованной и изнеженной женщины, муж которой вдруг в одну секунду превратился из уважаемого офицера в колодника, в государственного преступника. Ради идеалов, которые она категорически не разделяет. И когда лично император предлагает все забыть, начать жизнь с чистого листа.
Напомним, что Екатерина Ивановна отправилась за мужем первая, она даже не знала, последуют ли за ней другие декабристские жены или придется жить рядом с острогом одной.