«Exsistentia» в переводе с латинского означает «существование». Экзистенциальное направление в психологии подразумевает разрешение конфликтов, связанных с запросами, касающимися свободы выбора, воли, одиночества, смерти человека, ответственности за выстраивание сценария собственной жизни. В западной и русской культуре ХХ века философы и деятели культуры обращались к внутреннему опыту человека, осознавшего свое тотальное одиночество, смертность и, параллельно с этим, - потерю смысла бытия. Но не они открыли эту страницу в истории культуры. «Сократ … поставил проблему жизни и попытался перевести ее в царство самопознания…. Он захотел силой духа исправить жизнь, осознав конфликт принципа свободы личности и бытия» . О силе человеческого духа задумывались уже на заре цивилизации, но ХХ век обострил эти вопросы невиданным доселе в истории количеством войн, геноцидом, чудовищными экспериментами над людьми.
Экзистенциальное направление в философии и культуре начало особенно интенсивно развиваться в промежутке между мировыми войнами. Не потеряло оно актуальности и сейчас, в XXI веке, с угрозой Третьей мировой войны. Поиск смысла и обретение себя, ощущение собственной силы и ответственности - это насущные вопросы, которые волнуют клиентов самого разного возраста: подростков-бунтарей и пенсионеров, мужчин и женщин, переживающих кризис середины жизни, студентов, разочарованных собственными идеалистическими представлениями о выбранной профессии, и многих других. Экзистенциальный запрос клиента - это своеобразный вызов терапевту, приглашение углубиться в свой внутренний мир, чтобы обрести ресурсы. И какой-то универсальной безотказной методики или стандартного набора упражнений здесь не бывает. Это живой и интенсивный поиск. Именно такой принцип провозглашал в книге «Мама и смысл жизни» И. Ялом, считая, что в идеале для каждого клиента должен быть изобретен уникальный язык и индивидуальный метод терапии, потому что мировоззренческие смыслы каждый понимает глубоко индивидуально.
Экзистенциальные вопросы в психологической науке
Вехой в психологии стал подход, разработанный В. Франклом, создателем логотерапии. Широко известны его научные работы, в том числе и после опыта концлагеря, трактуемые психологом как экстремальное и жестокое условие для создания новых жизненно важных смыслов (одним из них стало наличие близких и родных, ради которых стоило выжить). «Экзистенциальный анализ должен будет помочь человеку стать способным страдать» . Речь не просто о страдании, но и о принятии этого состояния, когда принцип «больно, значит, плохо» заменяется «больно, значит, есть смысл». Добавим, что страдание должно менять человека, способствовать его духовному росту - в этом процессе и заключается базовый смысл. И если человек в концлагере не видит его и продолжает ужасаться бесчеловечности, падает духом, он фактически обречен (интересно, что и А. Солженицын утверждал: первыми в советских лагерях погибали те, кто отчаялся, а наибольшей жизнестойкостью отличались верующие - то есть, нашедшие свой смысл в идее Бога). «Тот, кто знает «почему», может справиться с любым «как» , - считал И. Ялом, еще один представитель экзистенциального направления в психологии. Только смысл дает силы жить. Иными словами, концентрация должна быть не на процессе страдания, но на вопросах: Почему это происходит со мной? Что дает мне эта ситуация? Ради чего я должен выжить? Это единственный способ расширить сознание. «Смысл - это, по всей видимости, нечто, что мы проецируем в окружающие нас вещи, которые сами по себе нейтральны» , - считал В. Франкл.
Экзистенциальный подход в психологии существенно развил и углубил Ирвин Ялом, работая с обреченными на смерть людьми, включая онкопациентов. В его подходе непременным условием является установка на принятие собственной смертности человеком, особенно когда смерть близка. В книге «Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти» психотерапевт приходит к парадоксальному, но обоснованному выводу: именно идея конечности жизни побуждает человека к проявлению активности. Экзистенциальную терапию Ялом понимает как продуктивное «взаимодействие и размышление об этом взаимодействии», которые ведут к преобразованиям поведения человека. В его практике усилия были направлены вначале на принятие пациентами экзистенциальной тревоги по поводу одиночества, смерти, инвалидности, упущенных лет, на осмысление того, как это переживается «здесь и сейчас» самим клиентом и терапевтом, и этот процесс в большинстве случаев вел к мощным духовным преобразованиям, к пониманию новых аспектов переживаемого.
Принципы экзистенциальной терапии
Согласно этому подходу, внутри человека происходит столкновение его установок и реализации способа бытия. Столкнувшись с неизбежностью и реальностью собственной смерти, осуществляя жизненно важный выбор, теряя близких или переживая экстремальные события, человек неизбежно вырывается из обыденности и сталкивается со всей сложностью и глубиной жизни. Как известно, в окопах нет атеистов, и точно так же в экстремальных ситуациях все люди - в той или иной мере философы. И тогда, чтобы сохранить более-менее уравновешенное состояние, вступают в действие психологические защиты. Но оборотная их сторона в том, что, защищая, они одновременно и блокируют потоки жизненной энергии, способствуют созданию иллюзий, которые иногда смутно ощущаются как ложные, но всегда влияют на качество внутренней жизни негативно. «От пациента требуется, чтобы он захотел осуществления того (при фобии) или соответственно сам осуществил то (при неврозе навязчивых состояний), чего он так опасается , считал В. Франкл. Смысл страдания - в грядущих изменениях личности. Здесь срабатывает принцип жемчужины в раковине: подобно тому, как песок, попадающий в нее и причиняющий боль моллюску, становится жемчугом, так и страдание человека, пережитое в полной мере, с позволением осуществиться придает событию смысл, меняя приоритеты и установки человека, способствуя появлению у него новых качеств - а значит, и полноты бытия. Потому что в каждом событии кроется потенциал для духовного роста. «Люди, лишенные напряжения, склонны к тому, чтобы создавать его, и это может принимать либо здоровые, либо нездоровые формы» , - говорил Франкл, подмечая интуитивное желание любого человека пребывать в некоем движении, преодолевать препятствия и ощущать свои силы, границы, потенциалы.
Терапия страха смерти
Этот базовый страх присущ любому биологическому существу - хотя бы на уровне инстинктов. В экзистенциальной терапии все начинается с его признания и принятия неизбежности факта своей смерти.
В этом смысле эффективно прочерчивание линии жизни и определение своего актуального отрезка на данный момент, детальное представление своей смерти с созданием некролога или надписи на могиле (иногда эти надписи можно сделать намеренно парадоксальными).
Дает свой эффект групповая терапия в составе из здоровых и больных либо в группах однородного типа (например, онкопациенты, как это описано у И. Ялома).
Важным выводом из исследований И. Ялома, опросившего десятки обреченных на смерть людей, стало понимание, что смерти меньше боятся те, кто активно, разнообразно, в полную силу прожил свою жизнь. Люди, мало позволявшие себе, отказывавшие себе в осуществлении своих больших и малых желаний, боятся смерти больше - по сути, страх смерти означает сожаление о непрожитой жизни. Следовательно, важным моментом терапии будет осознание того, что именно сейчас придает человеку силу жить, вызывает у него искреннюю радость - и выстраивание своей жизни с тем, чтобы этому обязательно находилось место.
Работа с ощущением одиночества
Парадоксально, но чтобы справиться с одиночеством, нужно в него углубиться. Как говорят психологи, нельзя перестать быть одиноким без возможности уединения.
В своей работе терапевт обязательно сделает акцент на представлении клиента о партнерских отношениях, исключающих проявления зависимости, манипулирование (если это представление очень приблизительное, над ним работают). Как правило, у клиента часто искажен образ партнерства или нахождения в паре, нередко проявляются патологии в виде агрессивного желания обладать партнером, указывать ему, как правильно поступить, манипулировать или, наоборот, включается механизм «жертвы», созависимости и т. п.
Немаловажную роль в работе играет установка «здесь и сейчас» - в отношениях с терапевтом всегда проявляются причины одиночества или сложностей межличностного взаимодействия. Ценным опытом будет получение клиентом «обратной связи» от терапевта.
Пробуждение чувства ответственности за свои решения
При возникновении этой проблемы эффективным будет выявление способов отказа от ответственности (методом интервью-конфронтации, парадоксальных утверждений и пр.). Терапия, направленная на пробуждение ответственности, как, впрочем, вся экзистенциальная терапия, исключает директивный стиль - ведь в таком случае велика опасность перенесения ответственности на терапевта - очередная уловка клиента. Методы терапии должны быть направлены на укрепление волевых качеств (или пробуждение их), важно учесть личностный потенциал, выстроить цели и желания с тем, чтобы потом перевести их в план реальности, подумав, какими способами это можно сделать. Если желаний «нет» - предстоит работа по поиску себя, ощущению вкуса жизни у клиента.
Утрата смысла жизни
Такие проблемы возникают часто в подростковом возрасте - либо позднее, в переломные моменты. Здесь важно стимулировать самопроявления клиента, смещать угол восприятия из сосредоточенности на внутренних процессах вовне для обретения смыслов (иногда суженное восприятие загоняет человека в тупик). Этому способствуют посещения детских приютов, хосписов, волонтерская работа, любое обращение к чужому, еще более драматичному опыту. Часто человек, ощущающий себя брошенным и одиноким, никому не нужным, светлеет просто от того, какими глазами встречают и провожают его дети, лишенные родительской опеки, и осознает собственную значимость, востребованность, нужность на невербальном уровне.
Важным в процессе терапии будет и совместное размышление о разных сторонах событий с учетом принципа В. Франкла: все события нейтральны, и лишь человек окрашивает их в светлые или темные тона. Гибкость мышления - важное качество и в терапии, и в ходе последующей самопомощи пациента. Если взять в качестве постулата убеждение, что нет только плохого или однозначно хорошего в жизни, это само по себе будет давать важный терапевтический эффект.
И, вполне возможно, что самым важным в экзистенциальной терапии является то, о чем говорил еще Ирвин Ялом, - проявление участия к клиенту, вовлеченность в его жизнь и те смыслы, которыми она наполнена. Терапия отношением - мощное оружие в руках психолога. Кто знает, может быть, у клиента это последняя возможность быть безусловно принятым и услышанным.
Литература
- 1. Трегубов, Л., З. Вагин, Ю. Р. Эстетика самоубийства. - Пермь: Капик, 1993.
- 2. Франкл, В. Психотерапия на практике. - Пер. с нем. СПб.: Речь, 2001.
- 3. Франкл, В. Человек в поисках смысла: Сборник / Пер. с англ. и нем. Д. А. Леонтьева, М. П. Папуша, Е. В. Эйдмана. — М.: Прогресс, 1990.
- 4. Ялом, И. Мама и смысл жизни. Электронный ресурс: Режим доступа: http://knigosite.org/library/read/54717. Дата доступа: 17.03.2017.
- 5. Ялом, И. Вглядываясь в солнце: Жизнь без страха смерти. Электронный ресурс: Режим доступа: http://knigosite.org/library/read/54717. Дата доступа - 17.03.2017.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна
Экзистенциальная психотерапия (existential therapy) выросла из идей экзистенциальной философии и психологии , которые сосредоточены не на изучении проявлений психики человека, а на самой его жизни в неразрывной связи с миром и другими людьми (тут-бытие, бытие-в-мире, бытие-вместе).
Истоки экзистенциализма связаны с именем Серена Кьеркегора (1813-1855). Именно он ввел и утвердил понятие экзистенции (уникальной и неповторимой человеческой жизни) в философском и культурном обиходе. Он же обратил внимание на поворотные моменты в человеческой жизни, открывающие возможность жить далее совершенно иначе, чем жилось до сих пор.
В настоящее время целый ряд очень разных психотерапевтических подходов обозначается одним и тем же термином экзистенциальной терапии (экзистенциального анализа). Среди основных из них можно упомянуть:
- Экзистенциальный анализ Людвига Бинсвангера.
- Dasein анализ Медарда Босса.
- Экзистенциальный анализ () Виктора Франкла .
- Экзистенциальный анализ Альфрида Лэнгле.
Большинство из них уделяет внимание одним и тем же базовым элементам существования: любви, смерти, одиночеству, свободе, ответственности, вере и т. д. Для экзистенциалистов принципиально неприемлемо использование каких бы то ни было типологий, универсальных интерпретаций: постичь что-либо в отношении каждого конкретного человека можно только в контексте его конкретной жизни.
Экзистенциальная терапия помогает справиться со многими, казалось бы, тупиковыми жизненными ситуациями:
- депрессиями;
- страхами;
- одиночеством;
- зависимостями, трудоголизмом;
- навязчивыми мыслями и действиями;
- опустошенностью и суицидальным поведением;
- горем, переживанием утрат и конечности существования;
- кризисами и неудачами;
- нерешительностью и потерей жизненных ориентиров;
- потерей ощущения полноты жизни и др…
Терапевтическими факторами в экзистенциальных подходах являются: понимание клиентом уникальной сути своей жизненной ситуации, выбор отношения к своему настоящему, прошлому и будущему, развитие способности действовать, принимая ответственность за последствия своих действий. Экзистенциальный терапевт заботится о том, чтобы его пациент был максимально открыт навстречу возникающим в течение его жизни возможностям, был способен осуществить выбор и актуализировать их. Цель терапии - максимально полноценное, насыщенное, осмысленное существование.
Человек может быть тем, кем он решил быть. Его существование всегда дано как возможность выхода за пределы самого себя в виде решительного броска вперед, через свои мечты, через свои стремления, через свои желания и цели, через свои решения и действия. Броска, всегда сопряженного с риском и неопределенностью. Экзистенция всегда непосредственна и уникальна, в противоположность универсальному миру пустых, застывших абстракций.
Непросто определить однозначно место ЭГП в психологическом мире – слишком сложны и часто неочевидны его взаимосвязи с большинством других концепций. И все же в самом общем виде можно сказать, что экзистенциально-гуманистический подход Джеймса
Бюджентала – это часть "экзистенциального крыла" гуманистического движения в современной психологии. Поэтому логично будет начать с определения позиции гуманистической психологии в целом, потом – специфики экзистенциального направления, а затем, в рамках этой позиции, – найти место ЭГП. Не следует забывать при этом большую степень условности разграничения и противопоставления разных школ в психологии – как любит повторять Бюджентал, созвездия существуют не на небе, а в голове наблюдателя . Однако и игнорировать их принципиальные различия не стоит – все-таки каждая звезда занимает на небе свое определенное место.
Гуманистическая психология появилась как результат "третьей революции" в психологии (в которой экзистенциализм играл не последнюю роль) в конце 50-х – начале 60-х годов XX века. И поначалу основной ее пафос заключался в протесте против господствовавших тогда психологических концепций бихевиоризма и психоанализа.
Бихевиоризм беспощадно критиковался прежде всего за упрощенный, механистический взгляд на человека и стремление "вычислить" его поведение и контролировать его; за пренебрежительное отношение к внутренней жизни личности и ее собственным потенциальным возможностям. Бюджентал считает, что зацикленность на поведении – следствие "туннельного видения", а сам бихевиоризм получил статус "психологии" явно случайно (см. de Carvalho , 1996, p. 46). Более того, по мнению Бюджентала, объективизм и сциентизм бихевиоральной ("объективной", научной) психологии является следствием работы защитных механизмов самих ее создателей: будучи не в силах полноценно взаимодействовать с собственным внутренним субъективным миром, бихевиористы пытаются удержаться в рамках "объективных" критериев и измерений (Bugental , 1976).
Но важнее другое – бихевиоральные идеи, воплощенные на практике, оказываются совсем не безвредными. Бюджентал утверждает, если человеку внушают, что он – животное, а понятия "свободы и достоинства" – всего лишь иллюзии, то есть шанс, что человек может принять такой образ и стараться ему соответствовать. И поэтому главная опасность состоит не в том, что Б.Скиннер (лидер американских психологов-бихевиористов и один из самых рьяных критиков гуманистических ценностей) и его коллеги ошибаются, а в том, что они правы , но правота их односторонняя и разрушительная. "Человека можно низвести до уровня белой крысы или голубя. Человека можно превратить в машину. Редуцированные представления о человеческой природе могут быть использованы для управления людьми, к чему стремится Скиннер. Но останется ли человек человеком, если его превратить в бьющего по шарику голубя?" (Bugental , 1976, р. 293-294).
Интересно, что Б.Скиннер со своей стороны предпринял попытку "научно-бихевиорального" анализа и "развенчания" наиболее важных для экзистенциализма идей и в первую очередь – свободы (Skinner , 1971). При этом он рассматривал свободу не как ценность или атрибут собственно человеческого способа бытия и фундаментальную жизненную проблему , а как "понятие", как объект "экспериментального исследования". И, естественно, "обнаружил", что никакой свободы нет, как нет, собственно, и самого человека, а есть только животноподобный организм, вся "психология" которого исчерпывающе может быть описана законом "стимул-реакция". Бюджентал считает, что подобные "опровержения" больше "похожи на стрельбу из игрушечного пистолета по рисунку льва с последующим провозглашением убийства царя зверей" (Bugental , 1976, р. 321).
С психоанализом отношения гуманистической психологии сложнее. С одной стороны, многие гуманисты (особенно экзистенциалисты) немало заимствовали у Зигмунда Фрейда и его сторонников (а большинство экзистенциальных психологов вообще начинали как психоаналитики). С другой стороны, именно разочарование в постулатах фрейдизма и привело их к принципиально иным взглядам.
Гуманистическая психология резко выступила прежде всего против детерминизма фрейдовского учения и его догматизма , против утверждения фатальной предопределенности взрослой жизни человека особенностями его детства. Хотя именно экзистенциальное крыло гуманистической психологии было ближе всего к психоанализу, и у экзистенциалистов возникло много претензий к Фрейду. В частности, появились серьезные сомнения в отношении краеугольного камня психоанализа – концепции бессознательного как универсального объяснительного принципа. Были также переосмыслены цели терапии, принципы взаимоотношений с клиентом, а самое главное – представление о природе человека (см. подробнее об этом далее).
Таков далеко не полный перечень основных "горячих точек" теоретических дискуссий гуманистов с представителями других подходов. Однако, наиболее ценна в гуманистической психологии не теория. Важнейшая особенность и безусловное достоинство гуманистической психологии состоит в ее ярко выраженной практической направленности . Более того, основные идеи этого направления не просто реализованы на практике, но выросли из нее в буквальном смысле.
Путь создания ведущих гуманистически ориентированных концепций – не от теоретических абстракций к "внедрению" в жизнь, а, наоборот, – от реального практического опыта к теоретическим обобщениям. А самое главное то, что именно этот практический опыт рассматривается психологами-гуманистами как приоритетная ценность , главный ориентир и гораздо больший авторитет по сравнению с любыми теоретическими построениями.
Кроме того, психологи-гуманисты в своих выступлениях и публикациях стремятся обращаться не только и не столько к интеллекту собеседника, сколько к его собственному "опыту переживаний", реалиям его жизни и для прояснения своих идей, как правило, предпочитают давать слово самой "реальности", насыщая свои книги большим количеством текстов конкретных бесед с конкретными людьми, описанием подлинных жизненных ситуаций, проблем и их решений (таковы большинство работ К.Роджерса, Дж.Бюджентала, Снайдеров ).
В связи с этим следует сказать еще об одном "парадоксе" (скорее кажущемся). Практика действительно – основа основ в гуманистическом подходе; однако сама эта практика понимается здесь особым образом. Это практика реального опыта переживания и разрешения реальных жизненных проблем, а не "приложения" и "внедрения" каких-либо заданных методов и методик.
Поэтому разговор о практике гуманистического подхода – это не простое описание технологий, предписаний и т.п., а либо разбор конкретных реальных ситуаций (психологических, педагогических, консультационных и т.д.), либо представление целей, ценностей и принципов практической реализации гуманистической позиции. В данном пособии приоритет будет отдан последнему варианту.
Итак, именно концепция сущности человеческой природы содержит те фундаментальные положения, которые наиболее четко отличают гуманистическую психологию от иных направлений и служат объединяющим началом всех многообразных течений внутри нее самой.
Кратко и ясно суть этой концепции выразил известный исследователь истории и теории гуманистической психологии Рой де Карвало (de Carvalho , 1996, p. 51): суть природы человека – быть в процессе становления . Этот процесс становления делает человека все более активным, автономным, ориентированным на личный выбор, способным к творческой адаптации и к самоизменению. Отказ же от "процесса становления" – это, по сути, отказ (как правило вынужденный или не вполне осознанный) жить подлинно человеческой жизнью .
Именно это глубинное личностное противоречие – между исходной внутренней тенденцией становления "человеческого в человеке" и трудностями следования ей – и должно быть в центре внимания работы фасилитатора. Соглашаясь в этом исходном пункте, представители разных ветвей гуманистического направления, тем не менее, расходятся в иных, в том числе и весьма принципиальных вопросах. Различия эти часто не вполне ясно понимаются, поэтому остановимся на них подробнее.
Экзистенциальный подход отличается от личностно-центрированного подхода (ЛЦП) – другого важнейшего течения гуманистической психологии – прежде всего качественной оценкой сущности человека и трактовкой источников процесса становления.
Экзистенциальная позиция состоит в том, что сущность человека не задана изначально (как следует из концепций А.Маслоу, К.Роджерса и других представителей ЛЦП), а обретается человеком в процессе индивидуального поиска собственной уникальной идентичности. При этом с экзистенциальной точки зрения в природе человека есть не только позитивный потенциал (на чем настаивают сторонники ЛЦП), но и негативные , даже деструктивные возможности – и поэтому все зависит от личных выборов самого человека, за которые он и несет персональную ответственность . Осуществлять такие выборы и принимать ответственность за свою жизнь многим людям оказывается весьма непросто и поэтому в ситуации индивидуального консультирования от фасилитатора требуются особые усилия и гораздо большая активность, нежели это предлагается в ЛЦП. Вот как пишет Дж.Бюджентал о своем движении от личностно-центрированной позиции к экзистенциальной.
"Хотя я сохранял (и сохраняю по сей день) приверженность роджерианскому уважению человеческого достоинства и автономии, моя клиническая практика научила меня, что некоторые пациенты требуют иных терапевтических средств. По мере того как расширялся круг моих пациентов (особенно с тех пор, как в него вошли люди без высшего образования), я обнаружил, что роджерианская позиция, являясь по сути рефлексивной, не оказывает значимого влияния на некоторых людей. Я также заметил, что даже наиболее преданные клиент-центрированные терапевты использовали в своей работе и другие измерения. (...К чести Роджерса, он сам постоянно развивал свои прежние построения.) Исходя из этого опыта, я уверился в том, что могу помочь некоторым людям глубже уйти в их субъективность, если в наших беседах я буду более активен". (Bugental , 1987, р. 90).
Признание возможности – а часто и необходимости – существенно более твердой и активной позиции консультанта составляет важную отличительную особенность ЭГП.
Впрочем, соотношение двух основных подходов в гуманистической психологии (ЭГП и ЛЦП) не такое простое и его стоит рассмотреть в более широком контексте – в пространстве всех основных подходов в современной психологии.
В свое время Макс Отто утверждал: "Глубочайшим источником философии человека, источником, который питает и формирует ее, является вера или отсутствие веры в человечество (выделено мною – С.Б .). Если человек питает доверие к людям и верит в то, что с их помощью он способен достичь чего-то значимого, тогда он усвоит такие взгляды на жизнь и на мир, которые будут находиться в гармонии с его доверием. Отсутствие доверия породит соответствующие представления" (цит. по: Хорни , 1993, с. 235).
Из этого, в частности, следует, что в любой концепции кроме привычно выделяемых теоретической и практической составляющих всегда имеется (но не всегда осознается и заявляется) еще одна – ценностная составляющая, своеобразная базисная установка . Именно это аксиоматическое кредо и служит реальным фундаментом концептуальных построений.
Если приложить этот критерий веры/неверия в человека к основным психологическим теориям, то они достаточно четко разделятся на две группы (увы, неравные): доверяющие человеческой природе (то есть гуманистически ориентированные) и недоверяющие . Однако и внутри каждой группы, в свою очередь, можно найти весьма существенные различия, поэтому имеет смысл ввести следующее подразделение:
a. в группе "недоверяющих" (пессимистов) есть более жесткая позиция, утверждающая, что природа человека негативная – асоциальная и деструктивная – и что сам человек с этим справиться не может; а есть более мягкая, в соответствии с которой у человека природной сущности как бы и нет и изначально он представляет собой нейтральный объект формирующих внешних влияний, от которых и зависит обретаемая человеком "сущность";
b. в группе "доверяющих" (оптимистов) также есть более радикальная точка зрения, утверждающая безусловно-позитивную , добрую и конструктивную сущность человека, заложенную в виде потенциала, который раскрывается при соответствующих условиях; и есть более осторожный взгляд на человека, который исходит из того, что изначально человек не обладает сущностью, но обретает ее в результате самосозидания, причем позитивная актуализация не гарантирована, а является результатом собственного свободного и ответственного выбора человека – эту позицию можно назвать условно-позитивной .
В соответствии с перечисленными базисными установками и подходами к проблеме сущности человека решается и вопрос о том, "что делать" с этой сущностью, чтобы человек стал "лучше", "как правильно" его развивать, воспитывать, как оказывать психологическую помощь и т.д. Этими вопросами, естественно, озабочены все психологи, но само это "правильно" и "лучше" понимается весьма различно. Вопрос о смысле влияния принципиально решается следующим образом:
· если сущность человека негативная, то ее надо исправить ;
· если ее нет – ее следует формировать и корректировать ;
· если она позитивная – ей надо не навредить и помочь раскрыться, способствовать ее актуализации ;
· если сущность обретается посредством свободных выборов, то следует помочь человеку научиться делать эти выборы .
Причем, если в двух первых случаях главным ориентиром выступают так называемые "интересы общества", требования "социального заказа" и т.п. – внешние цели и критерии , то в последних двух случаях во главу угла ставятся интересы самого человека .
Таким образом, более развернутая типология базисных имплицитных установок в мире психологических концепций может быть представлена так:
Хотя эта схема (как и любая попытка классификации в психологии), безусловно, упрощает реальное многообразие подходов, но она, на мой взгляд, фиксирует очень принципиальные различия и достаточно ясно очерчивает пространство профессионального самоопределения психолога (и любого человека, берущего на себя смелость и ответственность влиять на других людей), основные варианты возможных выборов и глубинные их основания.
А самое главное: становится очевидным, что в психологии и психотерапии профессиональное самоопределение обусловливается фундаментальными жизненными установками, то есть следует за личностным самоопределением и в соответствии с ним. Спор между концепциями, вытекающими из разных базисных установок , как правило, заканчивается безрезультатно потому, что сталкиваются и неизбежно (хотя и не всегда очевидно) вступают в противоречие аксиоматические положения, по сути дела, – разные веры . А вера, как известно, мало восприимчива к аргументам в дискуссии и обращается с фактами как магнит с предметами, притягивая только "свое"...
Но эта проблема имеет еще одну сторону – прямо противоположную. Я имею в виду усилившуюся в последнее время тенденцию к объединению разных психологических подходов. Сама по себе эта тенденция – одна из важнейших перспективных линий развития психологии. Однако такое объединение – сложный, немеханический процесс, который сегодня, на мой взгляд, скорее желаем, нежели действителен. И прежде всего потому, что не найдены общие основания , полноценно интегрирующие все разнообразие мира психологических взглядов.
Тот факт, что кто-то (например, такие "инженеры от психологии", как создатели НЛП и их поклонники) не видит принципиальных различий психологических концепций – различий в базисных установках, в методологических основаниях, в ценностях и смыслах, но зато "открывает" некие сходные черты и аналогии в словах и процедурах, – это еще недостаточное основание валить все в кучу, называя "синтезом", "интегрированием", "метанавыками" и т.п. (или, что чаще, никак не называя, а просто игнорируя концептуальные различия и демонстрируя поразительную всеядность).
Сегодня реальный путь, позволяющий избежать Сциллу догматизма и Харибду бессмысленного эклектизма, заключается, по-моему, в признании плюрализма и конструктивного "альтернативизма" и возможности полноценного синтеза прежде всего в границах одной базисной установки . Сила современной психологии не в монолитном (монологическом!) единстве, а наоборот – в многообразии (диалогическом!) мира разных психологии и возможности осознанного самоопределения в нем. На мой взгляд, экзистенциально-гуманистический подход как раз представляет собой пример адекватного синтеза на основе ясно осознаваемых ценностей и методологических установок – и в этом источник его жизненности, силы и эвристичности.
Вернемся, однако, к упомянутой выше важнейшей экзистенциальной проблеме индивидуальных жизненных выборов . Эти выборы связаны прежде всего с решением фундаментальных вопросов человеческого бытия – экзистенциальных проблем , которые выступают "условиями существования" человека как человека.
Разные авторы формулируют эти проблемы по-разному, но, если отвлечься от деталей, то можно свести их к четырем главным "узлам" (каждый из них содержит в себе антиномии-полярности – в пространстве которых, собственно, человеку и надлежит делать экзистенциальные выборы):
· проблемы жизни и смерти;
· проблемы детерминизма, свободы и ответственности;
· проблемы смысла и его утраты;
· проблемы общения и одиночества.
Необходимость решать эти острейшие проблемы и невозможность сделать это однозначно и окончательно – это одна из важнейших причин, порождающих глубинное беспокойство человека – экзистенциальную тревогу . В отличие от классического психоанализа, где любая тревога рассматривается как негативное явление, требующее купирования, экзистенциалисты считают эту "базовую тревогу" неотъемлемым атрибутом полноценного бытия человека.
Еще одно существенное отличие экзистенциального подхода от ЛЦП – акцент не столько на индивиде как таковом, сколько на взаимоотношениях человека с Миром . Как утверждает Виктор Франкл , "если человек хочет прийти к самому себе, его путь лежит через мир" (Франкл , 1990, с. 120). Отсюда понятен пристальный интерес к особенностям системы "Я-и-Мир" клиента, стремление понять каждую – даже, на первый взгляд, сугубо индивидуальную – проблему в контексте его взаимоотношений с другими людьми, с Миром.
Из всех перечисленных особенностей экзистенциальной концепции личности вытекает еще одно фундаментальное положение – индетерминизм . Как справедливо подчеркивал Людвиг Бинсвангер , "тот факт, что наша жизнь детерминирована силами природы – это только часть правды; другая ее часть заключается в том, что мы сами детерминируем эти силы, как и нашу собственную судьбу" (Binswanger , 1956).
Принцип индетерминизма означает, что человеческая жизнь не может быть до конца объяснена никакими объективными "законами", внешними причинами, вне-личностными "факторами". Именно в самом главном – на уровне экзистенциальных проблем осуществления собственной жизни – человек не может быть "просчитан", предсказан и управляем.
А это, в свою очередь, имеет принципиально важные методологические и методические следствия, которые также резко отличают экзистенциальный подход от большинства других психологических концепций. Важнейшей "особенностью экзистенциальной парадигмы в психологии является то, что она, по сути, отказалась от экспериментальных исследований как аморальных . Равноправность позиций психолога и клиента, взаимный риск и ответственность при наделении другого правом свободного выбора – в этом, безусловно, четко проявляется новый уровень отношения к человеку, и к миру в целом" (Бондаренко , 1992, с. 59).
Отказавшись от экспериментов, экзистенциалисты выбирают своей методологической основой феноменологию . Это означает прежде всего отказ от объективного анализа изолированных психологических характеристик и рассматривание любого "феномена в качестве выражения или проявления той или иной личности" (Бинсвангер , 1992, с. 128). Кроме того, феноменологическая методология в качестве основного предмета исследования выбирает "человеческий опыт" и использует такие исследовательские методы, которые позволяют увидеть и понять этот опыт максимально полно, точно и "по-человечески", – беседа, наблюдение, самонаблюдение и другие качественные методы.
Такова краткая характеристика экзистенциальной парадигмы в психологии. И хотя это направление вызывает определенные возражения и сопротивления (подробнее о сути и причинах сопротивления экзистенциализму см., например, Schneider, May , 1995, p. 86-88), оно является одним из самых перспективных и авторитетных подходов в современной психологии и психотерапии. Это подтверждается, в частности, широтой и разнообразием сфер , где экзистенциальная концепция оказывается весьма действенной: проблемы депрессии и утраты смысла жизни, алкоголизм и наркомания, семейные конфликты и сексуальные расстройства, агрессия и одиночество и многие-многие другие – см. описание сути и конкретных примеров экзистенциального подхода к решению самых разных проблем в уже упоминавшихся книгах Дж.Бюджентала, Дж.Корея, К.Шнайдера и Р.Мэя, В.Франкла . Особый интерес представляет очень успешный опыт применения экзистенциальных принципов в воспитании детей (Снайдер ..., 1995 и др.).
Другим признаком силы и эвристичности экзистенциального подхода может служить разнообразие и богатство точек зрения внутри этого направления (при сохранении парадигмальной общности). Еще А.Маслоу (вслед за К.Вильсоном ) говорил о существовании "да-говорящих" и "нет-говорящих" экзистенциалистов (Maslow , 1968). К.Шнайдер и Р.Мэй выделяют "традиционную экзистенциальную точку зрения" и две "экзистенциально-ориентированные психологии" – экзистенциально-аналитическую и экзистенциально-гуманистическую , к которым также добавляют еще свой подход, "экзистенциально-интегративный" (Schneider, May , 1995, p. 7-8). Кроме того, особое место занимают логотерапия Виктора Франкла (Франкл , 1990), диалогическая (буберовская) терапия Мориса Фридмана (Friedman , 1995).
Таким образом, рассмотрев основные идеи экзистенциального подхода в контексте ведущих направлений современной психологии, можно сделать вывод, что он занимает в психологическом мире определенную, четкую позицию , предлагает свои, специфические ответы на самые важные, ключевые вопросы. Эти ответы составляют принципиальную альтернативу ведущим психологическим парадигмам – и, соответственно, расширяют пространство выбора для самих психологов , способствуя росту их собственной свободы и усиливая возможности их профессионального и личностного самоопределения.
Важнейшее достоинство экзистенциального направления состоит в стремлении не только не уходить от самых главных вопросов о человеке, невзирая на их сложность , но как раз эти сущностные вопросы поместить в центр внимания. Именно экзистенциалисты строят "психологию о главном" и в наибольшей мере преодолевают "грех упрощения" , присущий современной психологии, которая так упорно пытается искать не там, где потеряла, а там, где светлее.
Реализация экзистенциального подхода в психологии (теоретической, а в еще большей мере – практической) позволяет получить принципиально новый , более глубокий и сущностный, более "человечный" взгляд на человека и условия его становления. Наиболее близок этот взгляд к личностно-центрированному подходу . Их объединяет приверженность гуманистическим ценностям , и именно согласие в доверии к человеку позволяет этим двум самостоятельным концепциям объединяться по многим важным вопросам. Результатом этих интеграционных тенденций стало, в частности, появление целого "семейства" экзистенциально-ориентированных подходов , в том числе – экзистенциально-гуманистического.
В этом семействе Джеймс Бюджентал занимает место одного из патриархов, мудрого и авторитетного. К описанию его концепции мы и переходим.
Ролло Риз Мэй (1909-1994)
«Тревога имеет смысл. Хотя она может разрушать жизнь человека, тревогу можно использовать конструктивно. Сам факт, что мы выжили, означает, что когда-то давно наши предки не побоялись пойти навстречу своей тревоге».
Основные положения теории личности Р. Мэя представлены на рис. 20.
Ключевые понятия
Бытие человека , Бытие-в-мире , Dasein (Sein (бытие) плюс da (здесь)). Dasein означает, что человек является существом, которое находится здесь, а также подразумевается, что у него есть «здесь» то, что он может знать о своем пребывании здесь и о том, что он занимает свое место. Человек является существом, способным мыслить, и поэтому он несет ответственность за свое существование. Именно эта способность сознавать свое бытие отличает человека от других существ. Говоря словами Бинсвангера , «выбор Dasein», тот или иной, подразумевает «человека, который ответственен за выбор своего существования».
Рис. 20
Можно рассматривать термин «бытие» как причастие, форму глагола, которая означает, что кто-то находится в процессе бытия кем-то. Можно использовать слово «бытие» как существительное, которое понимается как потенциал , источник потенциальных возможностей. Человек (или Dasein) - это особое существо, которое, если оно хочет стать самим собой, должно сознавать себя, отвечать за себя. Он также является тем особенным существом, которое знает, что в какой-то определенный момент в будущем его не станет: он является тем существом, которое всегда находится в диалектических отношениях с небытием, смертью. Мэй подчеркивает , что бытие - не то же самое, что «Эго». Он пишет, что «мое чувство бытия - это не способность рассматривать себя как существо, пребывающее в мире, сознавать себя существом , которое может все это осуществлять. Бытие неотделимо от небытия - отсутствия бытия». Для того чтобы понять, что значит «быть», человеку надо осознать следующее: он мог не существовать вообще, он ходит по острию возможного уничтожения ежесекундно, он не может избежать осознания того, что когда-то в будущем его настигнет смерть.
Выделяют три модуса мира, т. е. три одновременно существующих аспекта мира, которые характеризуют бытие в мире каждого из нас.
Umwelt - буквально «мир вокруг »; это биологический мир, который в наше время обычно называют окружающей средой. Вес организмы имеют модус Umwelt. Umwelt животных и человеческих организмов включает в себя биологические потребности, влечения, инстинкты - это тот мир, в котором живой организм все-таки будет существовать, даже не будучи наделенным способностью сознавать себя.
Mitwelt - буквально «с миром»", это мир существ одного вида, мир близких нам людей; мир взаимоотношений между людьми. Ведущее слово - взаимоотношения. Как пишет Мэй, «если я настаиваю на том, что другой человек должен приспосабливаться ко мне, это значит, что я воспринимаю его не как личность, Dasein, а как средство; и даже если я приспосабливаюсь к самому себе, то использую при этом себя в качестве объекта... Сущностью взаимоотношений является то, что в процессе взаимодействия оба человека меняются » .
Eigenwelt - «собственный мир»; это мир истинного Себя. Eigenwclt предполагает сознавание себя собой. И этот процесс наблюдается только у людей. Это наше понимание того, что значит для меня что-то в этом мире - этот букет цветов или другой человек.
Эти три модуса мира всегда взаимосвязаны между собой и всегда обусловливают друг друга. Реальность бытия в мире оказывается утраченной, если акцент делается только на одном из трех модусов мира и при этом исключаются два других.
Воля. Способность организовать свое «Я» таким образом, чтобы имело место движение в определенном направлении или к определенной цели. Воля требует самосознания, подразумевает некоторую возможность и/или выбор, дает желанию направление и ощущение зрелости.
Интенциональпость. Структура, центр, в которой мы осмысляем свой прошлый опыт и представляем свое будущее. Вне этой структуры невозможен ни сам выбор, ни его дальнейшая реализация. «В намерении заложено действие, и в любом действии присутствует намерение» .
Онтологическая вина. Р. Мэй выделяет три типа онтологической вины , соответствующих ипостасям бытия-в-мире. «Окружающей среде» (umwelt) соответствует вина, вызванная разделением человека и природы. Это чувство вины, касающееся нашего отдаления от природы, хотя оно может и подавляться. Второй тип вины происходит из нашей неспособности правильно понимать мир других людей (mitwelt). Вина перед своими близкими возникает в связи с тем, что своих близких мы воспринимаем через шоры своей ограниченности и предубежденности. И всегда так или иначе оказываемся неспособными до конца понять потребности других людей и удовлетворить эти потребности. Третий тип основан на отношениях с собственным «Я» (eigenwelt) и возникает в связи с отказом от своего потенциала.
Онтологическая вина, по Р. Мэю, имеет следующие характеристики. Во-первых, любой человек так или иначе ощущает ее. Все мы в той или иной степени представляем себе действительность наших ближних в ложном свете, и никто из нас полностью не осуществляет свой потенциал. Во-вторых, онтологическая вина не связана с культурными запретами или интроекцией культурной традиции; се корни лежат в факте сознавания себя. В-третьих, если онтологическая вина не принимается и вытесняется, то она может развиться в невротическое чувство вины. В-четвертых, онтологическая вина оказывает серьезное влияние на личность. В особенности она может и должна приводить к сдержанности, восприимчивости в отношениях между людьми и росту творческого начала в использовании субъектом своих потенциальных возможностей.
Свобода. Состояние личности, готовой к переменам, в ее способности знать о своей предопределенности. Свобода рождается из осознания неизбежности своей судьбы и, согласно Р. Мэю, предполагает умение «всегда держать в голове несколько различных возможностей, даже если в данный момент нам не совсем понятно, как именно нам следует действовать». Р. Мэй различал два вида свободы: свободу действия (экзистенциальную свободу) и свободу бытия (сущностную свободу). «Я» предполагает мир, а мир - «Я»; оба эти понятия - или переживания - нуждаются друг в друге. И вопреки расхожим утверждениям они движутся вместе: в общем и целом, чем больше человек сознает себя, тем больше он сознает мир, и наоборот. Эта нераздельная связь «Я» и мира одновременно предполагает ответственность. Как пишет Р. Мэй, свобода не есть противоположность детерминизма. Свобода есть способность человека знать, что он детерминирован. Это положение задает границы свободы. Свобода не есть ни вседозволенность, ни даже простое «делание того, что нравится». На самом деле такая жизнь по прихоти или по требованию желудка представляет собой прямую противоположность действиям центрированной личности, о которой говорилось выше. Свобода ограничена тем фактом, что личность всегда существует в мире (обществе, культуре) и находится с ним в диалектических отношениях. Кроме того, свобода требует способности принимать и переносить тревогу, конструктивно жить с ней. Быть свободным означает не уклоняться от тревоги, а переносить ее; бежать от тревоги автоматически означает отказываться от свободы.
Судьба. Структура из ограничений и способностей, которые представляют собой «данные» нашей жизни. Судьба включает в себя биологические свойства, психологические и культурные факторы, нс означая при этом тотальную предопределенность и обреченность. Судьба - это то, к чему мы движемся, наша конечная станция, наша цель.
Тревога. Это опасение в ситуации, когда под угрозой оказывается ценность, которая, по ощущению человека, жизненно важна для существования его личности. Это может быть угроза физическому существованию (угроза смерти) или же существованию психологическому (потеря свободы, бессмысленность). Или же опасность может относиться к еще какой-либо ценности, с которой человек отождествляет свое существование (патриотизм, любовь другого человека, «успех» и так далее). Поскольку тревога ставит под угрозу основы человеческого бытия собой, на философском уровне тревога есть осознавание того, что «Я» может прекратить свое существование (так называемая «угроза небытия»). Р. Мэй различает нормальную и невротическую тревогу.
Нормальная тревога - реакция, которая 1) адекватна объективной угрозе; 2) нс запускает механизм вытеснения или другие механизмы, связанные с интрапсихическим конфликтом, а вследствие этого 3) человек справляется с тревогой без помощи невротических защитных механизмов. Человек может 4) конструктивно обращаться с тревогой на сознательном уровне или же тревога снижается, когда меняется объективная ситуация.
Невротическая тревога - реакция на угрозу, которая 1) неадекватна объективной опасности; 2) включает в себя вытеснение (диссоциацию) и другие проявления интрапсихического конфликта и, следовательно, 3) человек ограничивает какие-то свои действия или сужает поле своего сознания с помощью различных механизмов, например подавления, развития симптома и других невротических защитных механизмов.
Трансцендирование. Способность выходить за пределы наличной ситуации. Существование всегда находится в процессе выхода за пределы своего «Я».
- 1. Маслоу А. Экзистенциальная психология / А. Маслоу, Р. Мэй, Г. Оллпорт, К. Роджерс. - М.: Институт общегуманитарных исследований; Инициатива, 2005. - 160 с.
- 2. Мэй Р. Искусство психологического консультирования: как давать и обретать душевное здоровье / Р. Мэй. - М.: Институт общегуманитарных исследований, 2008. - 224 с.
- 3. Мэй Р. Любовь и воля / Р. Мэй. - М.: Винтаж, 2007. - 288 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ligis.ru/psylib/090417/ books/meyroO 1 /index.htm. - Загл. с экрана.
- 4. Мэй Р. Новый взгляд на свободу и ответственность // Экзистенциальная традиция. - 2005. - № 2. - С. 52-65. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/_meyro05.htm. - Загл. с экрана.
- 5. Мэй Р. Открытие бытия: очерки экзистенциальной психологии / Р. Мэй. - М.: Институт общегуманитарных исследований, 2004. - 224 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ligis.ru/psylib/ 090417/books/meyro03/index.htm. - Загл. с экрана.
- 6. Мэй Р. Сила и невинность: в поисках истоков насилия / Р. Мэй. - М.: Смысл, 2001.-319 с.
- 7. Мэй Р. Проблема тревоги / Р. Мэй. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. - 432 с.
- 8. Мэй Р. Смысл тревоги / Р. Мэй. - М.: Независимая фирма «Класс», 2001. - 379 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/meyro02/index.htm. - Загл. с экрана.
- 9. Мэй Р. Цитаты. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// cpsy.ru/citl340.htm. - Загл. с экрана.
- 10. Фрейджер Р., ФейдименДж. Личность: теории, эксперименты, упражнения / Р. Фрейджер, Дж. Фейдимен. - СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2006. - 704 с.
И. Экзистенциальная психология / под ред. Р. Мэя. - М.: Апрель- Пресс & ЭКСМО-Пресс, 2001. - 624 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ligis.ru/psylib/090417/books/meyro04/index.htm. - Загл. с экрана.