Еще вчера он был очень богат и счастлив. Он жил в одном из больших и красивых городов, имел прекрасную трехкомнатную квартиру, машину новейшей марки. Его семья - жена, дочь и сын - были счастливы и вели роскошный образ жизни.
Дом часто был полон гостей, и поэтому жизнь казалась ему сплошным праздником. Хотелось верить, что это будет продолжаться вечно и счастье будет безграничным.
Но между тем его сердце, никогда не знавшее нужды и горя, было очень черствым. Изобилие способствовало развитию у него высокомерия и гордости. И если для всех его друзей дверь его дома была открыта, то она была закрыта для самого дорогого человека на земле, давшего ему жизнь, - его матери.
Два года назад он успешно защитил диссертацию и стал доктором физико-математических наук. Жена тоже занимала хорошее положение в обществе, и недалек был тот день, когда дочь и сын должны были занять достойное место в жизни. Таким образом, будущее его семьи, казалось, было обеспечено.
Но вдруг это прекрасное будущее, которое было окутано розовой пеленой мечтаний и планов, неожиданно было отодвинуто назад невидимой рукой и покрылось черной траурной вуалью неизвестности, скорби и сердечной боли...
Иван Максимович, до боли стиснув зубы, лежал на больничной койке. После дорожной катастрофы к нему пришло осознание того, что он, лишившись двух ног и правой руки, стал калекой. В этот момент ему хотелось одного - умереть, но он продолжал жить, а вернее, существовать. По его щекам катились слезы. Тут в палату вошла высокая и стройная медсестра Галя. Раздав больным термометры, Галя подошла к постели Ивана Максимовича и ласково спросила:
Иван Максимович, почему вы плачете?
Да так, Галина, вспомнил веселое прошлое и подумал о мрачном будущем.
Да что вы, не впадайте в отчаяние! Какой бы тяжелой ни казалась жизнь, в ней всегда есть выход. Так будет и у вас. Вы снова найдете свое место в жизни. Ведь, слава Богу, ваша голова цела и невредима. В ней много прекрасных мыслей и идей, которые еще принесут обществу благо.
Возможно, это и так, Галя, спасибо тебе за добрые слова. Но, к сожалению, тебе никогда не понять моего состояния. Тело мое уже не восстановишь: ни ног, ни руки. Сейчас мне требуется сила, которая бы вернула жизнь телу. Но и это еще не все. Мне нужна такая сила, которая обновила бы мою душу, вернула мне надежду и веру. Нет! Тебе этого не понять.
В палате все молчали. Галя не знала, что ему на это ответить. Иван Максимович первым прервал тишину:
Галя, жена и дети не приходили вчера?
Приходили. Но вы в это время спали, и они не стали вас будить.
Разбуди меня, если сегодня придут. Или пусть подождут, пока я проснусь.
Галя вышла из палаты, села за рабочий стол и еще долго не могла освободиться от печальных мыслей...
Вчера жена Ивана Максимовича приходила к хирургу. В это время Галина тоже вошла по делу к нему в кабинет и невольно оказалась свидетельницей их разговора. Она и сегодня ясно слышит слова, которые медленно, со слезами были сказаны женой Ивана Максимовича:
Андрей Михайлович, поймите меня. Я не могу взять его домой, так как работаю с утра до вечера. Дома целый день никого нет. И потом, я не знаю, что с ним делать. Он вызывает у меня чувство брезгливости... За шесть месяцев, что он лежит у вас, я все обдумала и решила развестись с ним. Да и дети против того, чтобы он, будучи в таком состоянии, жил с нами. Он будет для нас тяжелой обузой...
Жаль, конечно, что вашей любви хватило только на благополучные дни совместной жизни и что она при первом жизненном испытании кончилась. Мне его очень жаль. Если вы его бросите, он может умереть.
Это был бы лучший выход для всех нас. Хотя вряд ли вы меня поймете и, наверное, даже осудите. Но иначе я не могу.
Так что же нам все-таки делать? Как ему сообщить о вашем решении?
Пока ничего не говорите ему. Пусть еще месяц полежит в больнице. Вы знаете, доктор, у Ивана Максимовича есть старенькая мать. Живет она одна и, узнав о трагедии, наверняка последние дни своей жизни посвятит сыну: окажет ему помощь, проявит заботу, любовь и ласку. Я думаю, она не откажется. Ведь она ему мать.
Хорошо, идите и решайте, только не забывайте, что жизнь прожить - не поле перейти. Как бы все не обернулось против вас.
Очень холодно распрощался с ней хирург, и, когда за посетительницей закрылась дверь, обратившись к Гале, продолжил:
Галина, ты дежуришь днем, поэтому проследи, чтобы его бессердечные близкие не проходили к нему без твоего разрешения.
Я вас поняла, - ответила Галя и с тяжелым камнем на сердце вышла...
Ей было трудно теперь вспоминать слова, сказанные Иваном Максимовичем. "Ольга и дети приходили вчера?" - спросил он. Она ответила, что приходили, но, боясь причинить ему боль, не могла сказать о том, с какой целью они приходили.
А потом, что он еще сказал? "Разбуди меня, если сегодня придут. Или пусть подождут, пока я проснусь".
Как ужасно, ведь они, наверное, больше никогда к нему не придут, - размышляла Галина.
Она резко поднялась со своего места и пошла к врачу. Хирург, сидя за столом, был погружен в свои невеселые думы. Много разных проблем возникало у него с больными, но такого случая, как с Иваном Максимовичем, в его практике еще не было. Он не знал, как ему поступить. При появлении Галины хирург поднял голову и машинально сказал:
Галя села. Они молчали. Им казалось, что думали они об одном и том же, но оба не знали, с чего начать разговор. Вдруг Галя спросила:
Андрей Михайлович, так как же мы поступим с Иваном Максимовичем? Пусть он полежит у нас еще месяц.
А потом?
Потом сообщим его матери.
Разговор был прерван, так как их позвали к больному.
Дни Ивана Максимовича были печальны и серы. Прошла неделя. Галина, разбирая почту, отложила в сторону письмо, адресованное Ивану Максимовичу. Затем разнесла больным письма и, уже выходя из пятой палаты, услышала голос Ивана Максимовича:
Галина, мои не приходили?
Нет. Но они звонили и просили передать, что у детей сессия, а Ольга Михайловна уехала в командировку и просила вас не беспокоиться. Она передала, что напишет вам письмо.
Буду ждать.
Галина взяла отложенное письмо и пошла к хирургу. Они читали его вместе и возмущались, но что-либо предпринять были бессильны. Решили пока молчать. Галя уже уходила, когда хирург окликнул ее:
Галина, останься после смены и поговори с Иваном Максимовичем о его маме. Расспроси об их отношениях и о том, где она живет.
И вот, передав смену, Галина взяла коляску и вошла в палату.
Иван Максимович, на улице уже весна, все цветет и благоухает. Мы сейчас с вами немного погуляем и вместе посмотрим на распускающиеся деревья.
Галина, иди домой. Ты за день устала, нечего со мной возиться.
Я живу с мамой, семьи еще нет. Спешить некуда, а мое призвание - помогать людям. Сегодня мне хочется сделать вам приятное. Ваша дочь не может погулять с вами, она очень занята, вот я вместо нее и доставлю вам это удовольствие.
Когда она покатила коляску по больничному двору, Иван Максимович заулыбался, увидев жизнь, пробудившуюся в природе. Ему тоже захотелось жить, и он с благодарностью посмотрел на Галину, которая присела на лавочку. Как-то незаметно для них завязался разговор.
Иван Максимович, расскажите о вашем детстве, о ваших родителях, - попросила Галя.
Вам это интересно?
Очень. Я люблю слушать жизненные истории своих больных. Истории всегда разные, но все они духовно обогащают меня.
Иван Максимович помолчал, а потом начал рассказывать.
Исповедь
Мой отец умер, когда мне исполнилось шесть лет. Мама больше не выходила замуж. Всю свою жизнь она посвятила мне. Днем она работала секретарем-машинисткой, а вечером, чтобы я ни в чем не нуждался, стирала белье для парикмахерской. При всей своей занятости она обязательно находила время для меня. Я всегда был чистым и сытым.
Два раза в неделю мы вместе с ней гуляли в парке. Она рассказывала мне интересные истории. Больше всего она хотела, чтобы я стал человеком, настоящим человеком, как она мне постоянно твердила.
Она верила в Бога и раз в неделю ходила на богослужение. Часто говорила мне о Нем и об Иисусе Христе, Который спас человечество на Голгофе. В детстве я любил слушать эти рассказы.
А вы, Иван Максимович, помните хотя бы один из этих рассказов об Иисусе Христе?
Помню. Видимо, то, что внушают с детства, остается на всю жизнь.
Расскажите мне что-нибудь.
Понимаешь, я боюсь допустить неточность, не смогу рассказать тебе так, как это сделала бы моя мама. В детстве я очень любил слушать рассказы о жизни Иисуса. По существу, я вырос на маминых рассказах. И когда закончил десятилетку с золотой медалью, мама была рада до слез. Она все повторяла: "Не напрасны мои труды. Учись, сынок, дальше, я все сделаю, что в моих силах, для того чтобы ты стал настоящим человеком".
В тот день, когда я после окончания физико-математического факультета защитил диплом, мама ожидала меня в сквере, сидя на скамейке. Я вышел из университета с моей невестой Олей, третьекурсницей пединститута. Мы шли радостные, держась за руки, и Оля щебетала, как птичка. Я даже не заметил маму, которая шла мне навстречу. Когда она оказалась рядом, я воскликнул:
Я очень рада за тебя, сынок!
Мама а это Оля!
Здравствуй, Оленька, меня зовут Анна Михайловна, - сказала мама и сильно смутилась, подавая ей руку.
Прощаясь с нами, мама сказала:
Я пойду. А ты, Оля, приходи к нам в гости. Я буду рада.
Мама ушла. А мы с Олей, держась за руки, как маленькие дети, и смеясь от счастья, еще долго гуляли. Устав, мы сели на скамейку, и вдруг Оля сказала:
Я почему-то боюсь твоей мамы. Меня смутил ее острый взгляд.
Тебе показалось. Поверь, ты ее полюбишь.
Не знаю, полюблю ли. Есть на свете только одна лишь мать - родная!
Мне стало как-то не по себе оттого, что в такой радостный день наш разговор с Олей приобрел неприятный оттенок. И я перевел разговор на другую тему.
Уже вечером, когда я, прощаясь, уходил, Оля сказала:
Забудь наш разговор. Просто во мне заговорило чувство ревности к твоей маме.
Я шел домой и радовался тому, что Оля изменила свое мнение о моей маме.
А мама тем временем ждала меня дома. На столе, накрытом праздничной скатертью, красовался великолепный пирог. Мы с мамой пили чай с любимым вареньем и долго разговаривали на разные темы. Было ощущение мира, добра, тепла и уюта.
Через год я женился на Оле. Перед женитьбой я задал маме вопрос о том, нравится ли ей Оля. Она ответила:
Тебе жить с ней. Мне кажется, что она избалована и самолюбива и что тебе тяжело будет с ней.
Мамочка, она хорошая, очень хорошая, - ответил я, - просто ты ее не знаешь. Поживешь с нами и убедишься.
Пусть будет так, сынок, - вздохнув, сказала она. - Пусть Бог благословит вас.
Если Он существует, то благословит, - смеясь, сказал я.
Не смейся, сынок, над Богом. Этим ты меня сильно обижаешь.
Прости меня, мама, больше не буду. Сразу же после женитьбы был неприятный разговор с Олей. Я не узнавал ее. Она просто кричала: "Не нужна мне твоя мать! Если ты ее приведешь, я сразу же уеду!" Я молчал и надеялся, что все уладится. Меня мучила совесть - что я скажу маме? Ведь она ждет приглашения жить вместе. Недавно я получил квартиру, в которой и на маму дали жилплощадь, потому что она свою комнату сдала в ЖКО. Она думает, что все уже готово к ее переезду. У меня болела голова от мысли, что сказать маме.
Через неделю я опять начал разговор с Олей. Но она и слышать не хотела о переезде мамы к нам. Зная, что мама ждет, когда мы ее заберем, я пошел к ней. Открыв дверь, я увидел, что вещи уже упакованы. А мама с радостью встретила меня словами: "Приехал? Сегодня переезжаем?" Я не знал, что сказать ей в ответ. Смутившись, еле смог выдавить: "Оля против твоего переезда к нам. Не знаю, что делать. Разменять опять квартиру? Что ты посоветуешь?" Мама на один миг изменилась в лице, но потом весело сказала:
Живите счастливо! Я, сынок, не буду вам мешать. Я найду себе квартиру, а эта пусть останется тебе.
Спасибо, мамочка! Ты самая лучшая в мире мать. За твою квартиру я буду платить вместо тебя.
Да что ты, сынок! У меня средств хватит! Я получаю пенсию и еще работаю. Не беспокойся!
Я сел на табурет. Мне показалось, что я пришел домой и больше никуда не пойду. Мне захотелось остаться дома. Мама подошла ко мне, погладила мои волосы и пригласила пить чай. Мы пили чай, и мама расспрашивала меня о моей работе, о моих планах. Я рассказывал все подробно. Уже было поздно, когда я собрался уходить. Мама подошла ко мне и поцеловала в лоб. Из ее глаз покатились слезы.
Мама, ты плачешь?
Нет, сынок, мне просто показалось, что ты маленький, беспомощный, и, знаешь, я хотела напомнить тебе мою заветную мечту: на какую бы высоту ты ни поднялся в своей жизни - останься человеком. Пусть благословит тебя Господь.
Мама, ты будто прощаешься со мной.
Да что ты, сынок, иди, а то Оля будет беспокоиться. Передай ей привет.
Я поцеловал маму и ушел. Оля не спала, ждала меня. Я еще не успел позвонить, как она открыла дверь и спросила:
Мама передавала тебе привет.
Мама отказалась от комнаты в нашу пользу и будет искать себе квартиру. Она хочет, чтобы мы жили счастливо.
Молодец твоя мать. Я так и знала, что Анна Михайловна - человек с добрым сердцем.
Оля повеселела, зато у меня стало очень тяжело на душе. Я как бы издалека услышал голос матери: "Моя заветная мечта, сынок, чтобы ты остался на любой высоте человеком". И я подумал: "Я уже сейчас мелочный человек!"
Однажды вечером я пришел домой, и Оля сообщила:
От твоей мамы пришло письмо. Анна Михайловна переехала в городок Н. к своей сестре. Живут вместе, чувствуют себя хорошо.
Я был поражен. Мама уехала, почему? Опять на душе стало как-то нехорошо. Она, наверное, уехала из-за меня, чтобы не напоминать мне о своем одиночестве.
У нас родилась дочь. Я сообщил об этом маме телеграммой. Она поздравила нас, а через неделю прислала подарки для малышки.
Затем родился сын. Я известил об этом маму, и мы вновь получили поздравления и подарки уже для сына.
Однажды Оля встретила меня с недовольным лицом и с порога заявила:
Письмо от твоей матери. Едет посмотреть на внуков, не спросив даже разрешения. Моя мама тоже приезжает, я не знаю, хорошо ли это будет, если они будут вместе. Что ты скажешь? Может, пошлем телеграмму, чтобы она задержалась?
Пусть твоя задержится, она часто бывает у нас, а моя не была пять лет и даже не видела внуков. Оля, будь же ты человеком! - выпалил я.
Ладно, - надув губы, ответила она.
На следующий день я поехал встречать маму.
Она вышла из вагона сияющая и, увидев меня, еще больше обрадовалась. Я подбежал к ней, и она, обняв меня, тихо заплакала. Потом, выпрямившись, сказала: "Пойдем!" Домой мы поехали на моей новой машине. На пороге дома нас встречали дети. Сын спросил:
Кто это, папочка?
Это ваша бабушка Аня.
Наша? А почему мы ее не знаем? - сказал Игорь.
Бабушка подошла, обняла внуков, и через час они уже были друзьями.
Ольга пришла поздно. Холодно поздоровалась. Приготовила ужин, пригласила. Мама, сидя за столом, спрашивала нас о работе, о наших делах. Я отвечал. Ольга молчала.
Бабушка, останься у нас жить! - сказал Игорь.
Останься, останься! - вторила ему Оксана.
Спасибо за приглашение. Я вас тоже приглашаю к себе вместе с папой и мамой, приезжайте. А я, деточки, завтра уезжаю. Я проездом. Подумала: заеду, хотя бы познакомлюсь с моими внучатами.
Приедем, приедем, но ты не уезжай!
На второй день мама собралась ехать. Я подошел к ней и с мольбой в голосе попросил:
Мамочка, останься еще хотя бы на несколько дней.
Не могу, сынок. Я проездом. Потом, в другой раз.
Я отвез ее на вокзал. Мама поцеловала меня и сказала:
Сынок, хоть изредка пиши мне. Я стала стареть и начала особенно скучать по тебе.
Хорошо, мамочка, - пообещал я, - буду писать.
Мы попрощались, и я некоторое время изредка писал ей коротенькие письма. Потом погрузился в работу и через четыре года сообщил маме, что ее сын - доктор физико-математических наук.
Вместо ответной телеграммы приехала сама мама. Она вошла в квартиру, чем-то очень обеспокоенная. Увидев ее, я воскликнул:
Мама, это ты?
От нее повеяло чем-то родным, очень дорогим. Я подбежал к ней и, крепко обняв, поцеловал.
Да, сынок, это я.
Только не вовремя вы приехали, Анна Михайловна, - вставила Оля.
Нет, нет, очень вовремя! - возразил я.
У нас сегодня вечером будут важные гости, и нам бы не хотелось, чтобы ваше присутствие испортило наш вечер. Вы ведь не сможете скрыть, что вы верующая. Нам это будет неприятно.
Не беспокойся, Оля, я скоро уеду. Сегодня я приехала поздравить своего сына и рассказать о том, что видела во сне. Сон встревожил мое сердце, и я поспешила к вам.
Мама вошла в комнату, скромно села на стул и сначала тихо, а потом все сильнее повышая голос, начала рассказывать.
Иван Максимович, расскажите сон вашей мамы, - попросила Галя.
Вам, Галина, уже пора домой, а вы возитесь со мной.
Уж очень мне интересно узнать, что же ей приснилось. Расскажите, пожалуйста!
Хорошо, если вы так хотите.
Вот что рассказала в тот вечер мама:
За день до телеграммы я видела страшный сон. Ангелы объявили Второе пришествие Иисуса Христа. Я с радостью бежала встречать Его. Я увидела сияющего Христа на белоснежных облаках с серпом в руке и закричала: "Вот Он, Бог наш, возрадуемся и возвеселимся в пришествии Его!" И вдруг я с ужасом увидела: тебя нет рядом со мной. Я начала звать: "Ванечка! Ванечка!" Картину пришествия Христа сменила другая: горел наш грешный мир. Горели люди в большом огненном озере, в которое превратилась наша земля. Среди тех, которые горели, я увидела тебя. Я с болью в сердце крикнула: "Сынок, спасайся!" Ты ответил: "Поздно". Потом начал клясть меня страшными словами: "Почему ты день и ночь работала? Подарила мне беззаботную жизнь в детстве и юности? Помогла мне подняться на высоту и тем самым обеспечила огненное озеро! Погибаю, погибаю, - кричал ты, - и тебя проклинаю, ты виновата в моей гибели". Утром, когда я встала, у меня созрело твердое решение сразу же поехать к тебе и рассказать о плане спасения, призвать к покаянию".
Вот этого только и не хватало нам! - возмутилась надменно Оля.
Оля, я и тебя умоляю, ищи путь спасения. Пока не поздно! - ответила мама.
Этого никогда не будет! - закричала Оля гордо.
В эту минуту мне стало жалко маму. Я обнял ее и сказал:
Мама, это просто сон, и, прошу, не пытайся тревожить мою душу. Нет у меня желания говорить об этом. Сходи на вечер к тете Соне, переночуешь, а завтра приходи опять к нам.
Мама воскликнула:
Да что вы, дети, беспокоитесь обо мне! Я хотела рассказать вам о великом плане спасения, искупления человека, но раз вы не желаете слушать, то я сейчас же уеду. Поздравляю тебя, сынок, с достигнутой высотой. Будь настоящим человеком! Вот тебе мой подарок! - она подарила мне красивую ручку с золотым пером.
Я поцеловал ее и тихо шепнул ей на ухо:
Спасибо тебе за все, мама.
Оля подбежала, тоже поцеловала ее и сказала:
Спасибо вам, Анна Михайловна, за все, будьте счастливы! До свиданья!
Мама тут же засуетилась, собралась и быстро вышла. Я хотел было проводить ее до лестницы, но Оля захлопнула передо мной дверь. Я накинулся на Олю:
Ты всегда так плохо поступаешь с мамой! Если ты меня любишь, то почему так ненавидишь человека, который дорог мне?
Я разозлился, но замолчал, чтобы не дать разгореться ссоре. Подбежал к окну. Мама, сильно сгорбившись, шла по тротуару. Мне показалось, что она рыдала. В этот момент подошла Оля и заискивающе сказала:
Не думай ничего плохого. Я сожалею. Если бы она приехала хоть на день позже, этого бы не случилось! Сегодня столько дел, а она со своим сном.
И тут же, весело рассмеявшись, Оля попросила:
Пойдем, Ванечка, за заказами, время не ждет.
Я очнулся, как от кошмарного сна, и пошел следом за женой, чтобы принести из магазина заказы - вот-вот придут гости.
Постепенно все забылось. Шли дни, недели, месяцы, годы...
Мы окунулись в жизнь, в дела. Я привык к семье такой, какая она у меня была. Радовался, что у меня есть умная, красивая жена и хорошо воспитанные дети.
С того времени прошло десять лет. Раз в году я писал новогодние поздравления и получал ответ от мамы. А теперь, став калекой, я часто думаю о ней. Она мне очень нужна, я бы хотел исповедаться перед ней и попросить прощения за все прошлое. Она моя мать! От ее прикосновения мне стало бы легче, и я, как в детстве, приобрел бы покой. Галя! Вы теперь знаете, что собой представляла моя жизнь. А сейчас перед вами лежит человек с ничтожной и мелкой душой.
Галина молчала. Она была поражена тем, что услышала. Теперь ей стало понятно поведение его жены, его детей. Потом она тихо сказала:
Иван Максимович, вам необходимо встретиться с вашей мамой. Дайте мне адрес, я ей напишу, если вы не можете это сделать сами.
Галя, скажите правду, и только правду: моя жена отказалась от меня?
Стало тихо-тихо, так тихо, что сверчок, который пел вдали, был слышен...
Галя ответила:
Она прислала вам письмо.
Отвезите меня в палату и принесите письмо. Галя заколебалась.
Не бойтесь, Галя! Я приготовился к любому удару жизни, зная свою жену. Все плохое, что написано в ее письме, я прочел из ее поведения еще раньше. Я почувствовал, что у меня нет семьи, нет дома, что я одинок. Ничего со мной уже не случится, а если я надумаю написать маме, то напишу сам, конечно, с вашей помощью.
Галя отвезла его в палату, взяла письмо и принесла ему. Уходя, сказала:
Иван Максимович, будьте мужественны и приготовьтесь к неожиданному и жестокому удару судьбы!
Я приготовился ко всему. Постараюсь в этом быть похожим на мою маму. Ее не сломили удары судьбы, хотя она и получила их от самого любимого человека на земле - сына.
Спокойной ночи, - сказала Галина и тихо закрыла за собой дверь палаты. Сначала она хотела идти домой, но потом решила остаться на ночь в отделении больницы - вдруг понадобится ее помощь.
Прошла ночь. Утром Галя зашла в палату. Иван Максимович спал мирным сном. Письмо лежало у него на груди. Галя взяла письмо и положила его в конверт.
Что же произошло этой ночью?
Иван Максимович прочитал письмо. Потом еще, и еще, и так несколько раз. Он никак не мог поверить, что Ольга и дети оставили его в самую тяжелую пору жизни. Сердце ныло. Ему хотелось кричать от боли. Вот и все кончено. Он остался один, никому не нужный. "Неужели Ольга никогда не любила меня? Неужели ей нужно было только мое положение в обществе и состояние? Прожить двадцать пять лет вместе и при самом тяжелом испытании оставить! Правда, мне уже пятьдесят лет и я калека, а ей сорок пять. Она еще красива... А дети? Эх, дети, дети..."
Так размышлял он ночью и опять брал письмо и перечитывал его:
"Ваня! Я пишу тебе это письмо и плачу, но не могу ничего с собой сделать. Ты меня осудишь, но иначе я не могу. Ты характером очень похож на свою мать, она у тебя терпеливая, сильная духом и всегда сносила все оскорбления молча. Я поменяла квартиру и с детьми уезжаю в город М. Думаю, что нам надо развестись, и, надеюсь, что с твоей стороны никаких препятствий не будет. Так будет лучше. Я знаю и то, что тебе будет тяжело это перенести, но не забывай о том, что у тебя есть мать. Она тебя любит, и в тяжелые дни ты не будешь одинок, она не оставит тебя. Прости нас всех. Не проклинай меня. Не унывай. Произошло непоправимое. Прости, Ваня!
Оля и дети".
Он размышлял: Оля и дети. Вот оно, последнее сообщение, что у меня была семья. Нет детей и нет Оли. Всю жизнь она настраивала меня против мамы. Я был самым неблагодарным сыном в этом мире. Пришел день, когда и мои дети отвернулись от меня, как я отвернулся от своей мамы. Недаром говорят: что посеешь, то и пожнешь. А теперь Оля пишет: "У тебя есть мать, она любит тебя!" Оля, Оля, как ты смеешь вспоминать о моей матери? И я, ослепленный любовью к тебе, разрешал обижать это самое дорогое и милое мне существо - мою бедную маму! Да... у меня осталась только моя мама, ты в этом права. Мать, которая в трудных условиях воспитала меня. Она сделала все, чтобы я вырос честным человеком, защищая меня от дурного влияния. Она учила меня с самых ранних лет поклоняться Богу, Который Один только может услышать и помочь во всех трудностях. То, что я имел, все, чем владел, - во всем я был должником матери. И чем же я отплатил ей? Прошло уже десять лет, как я ее не видел. Десять лет! Эти десять лет мы обменивались только телеграммами...
Иван Максимович отодвинул письмо жены и твердо решил написать матери, искренне покаяться и попросить, чтобы она приехала к нему. На душе у него стало спокойно. И через несколько минут он уснул. Проснулся лишь к обеду. Позвонил, и через несколько минут вошла Галя.
Галя, простите, что я вас побеспокоил. Я хотел вас попросить написать письмо маме.
Хорошо. Я останусь после работы и помогу вам.
Вечером вошла Галя с тетрадкой и ручкой в руках. Она весело сказала:
Я к вашим услугам. Диктуйте.
Письмо я решил написать короткое. Пишите:
"Дорогая моя мамочка!
Прошу тебя, прости меня, если можешь еще простить. Я очень одинок. Лежу в больнице. Я калека, оставленный всеми. Я не прошу, чтобы ты взяла меня к себе. Нет! На это я не имею права. Я хочу попросить у тебя прощения за все страдания, которые тебе причинил. Мама, ты мне нужна, очень нужна. В самые горестные, самые трудные часы своей жизни твой сын нуждается в тебе. В тебе, самом близком и родном для меня человеке.
Прошу еще раз - прости. Твой сын Ваня".
Галина написала адрес на конверте и вышла. Сев за стол, она продолжила письмо, но потом решительно вычеркнула то, что написала, и, одевшись, пошла на почту.
Мать
Не было такого дня, чтобы она не подумала о своем сыне и о внуках. Она постоянно молилась об их спасении, несмотря на то, что весточек не было. Зная, что нелюбима невесткой, она не хотела надоедать им своими письмами.
Прошло десять лет, она получала от сына теплые и ласковые поздравительные слова только на Новый год. Душа ее часто ныла, но никто из окружающих не знал ее глубокой скорби. Она переносила все с любовью и терпением. Когда ей было невыносимо тяжело, она для утешения читала о страданиях Христа и умилялась сердцем. Она считала, что это - ее крест, и с терпением, без ропота несла его. Часто плакала и молилась о спасении сына и его семьи. Ей была страшна та черствость, которая царила в их сердцах. Были такие дни, когда она уставала и поддавалась унынию. Колени дрожали, руки опускались. Но так как она любила Господа, она желала видеть Его своим Советником. В печали и одиночестве она находила утешение в Иисусе Христе, самом лучшем, верном Друге.
Она признавала свою ошибку в воспитании сына, но твердо верила, что Бог простит неведение и исправит то, что упустила она.
Несмотря на черствость сына, мать любила его горячо и желала спасения от греха всей его семье. Она не сомневалась в любви Иисуса и поэтому никогда не жаловалась, а только лишь благодарила Отца Небесного.
Ее любили окружающие. Она была очень добра. Забывая свои собственные трудности и переживания, она использовала всякую возможность, чтобы делать людям добро.
Несколько месяцев назад она потеряла душевный покой, ее постоянно тревожили мысли о благополучии сына. Ей часто чудилось, что с сыном произошло что-то страшное и что он зовет ее. Она уже несколько раз собиралась поехать к нему, но все не решалась.
И вот, наконец, письмо от сына, написанное чужим почерком. Она читает его, но ничего не понимает. Снова читает и медленно опускается на стул. До ее сознания доходят слова: "Я очень одинок, я калека, оставленный всеми... Мама, ты мне нужна!"
Она поднимается со стула и решительно идет к шкафу. Быстро одевается, собирает необходимые вещи, берет деньги. Вдруг резко останавливается и ясно вспоминает слова, прочитанные вчера: "Разве мы не имеем причин быть благодарными каждую минуту, даже когда на нашем пути появляются трудности?" Она склоняет колени и просит благословения Божьего на этот нелегкий для нее путь.
Получив утешение, она твердо верит, что нет такого горя, такой печали, для которых Господь не предусмотрел бы целебного средства. Она готова ехать к сыну...
По больничной лестнице поднимается сгорбленная и покрытая сединой, встревоженная неизвестностью мать. На ее лице не видно тени недовольства или ропота. Ее украшает материнская любовь. Поднявшись, она спрашивает больного, встретившегося ей в коридоре:
Какое это отделение?
А вы к кому, мамаша?
К Петрову.
Это ваш сын?
Больной побежал по коридору, и тут же перед ней появилась миловидная молодая медсестра.
Здравствуйте, Анна Михайловна!
Здравствуйте.
Галя повела ее в вестибюль и, усадив, побежала на пост. Ровно через десять минут она появилась, сказав:
Пойдемте со мной!
Они вошли в пустую палату. Галя предложила сесть. Сама рядом села. Анна Михайловна вопросительно смотрела на нее.
Анна Михайловна, - начала Галя, - все шесть месяцев мне пришлось ухаживать за Иваном Максимовичем. По его словам, я знаю, что вы женщина сильная духом, и поэтому я вам расскажу все, как есть. Сын ваш калека.
У него нет руки?
Да, у него нет правой руки, он потерял ее в страшной катастрофе.
Изуродован?
У него нет... может, не все сразу? Давайте сходим попьем чаю. Вы с дороги.
Говори, доченька. Я ко всему приготовилась, а Господь мне поможет!
У него нет ног. Он пал духом. Ему нужна именно вы, мать. Он мне все рассказал. Он очень искренне кается и желает только одного: получить от вас прощение.
Да что ты, доченька! За что это он себя так бичует? Я не обижаюсь на него. Он был сильно занят, и у него никогда не было свободного времени.
Анна Михайловна, я все знаю. Однажды вечером, когда я его на коляске вывезла на прогулку, он рассказал мне историю своей жизни. Мне хирург поручил узнать про вас. Это было в тот момент, когда жена отказалась от него, настроив против него и детей. Вот ее письмо.
Бедный мой сын!
Мать прочитала. На ее лице лежала скорбь. Слезы текли по щекам. Прочитав, она сказала:
Я этому не удивляюсь. Оля всегда была самолюбивой, гордой и черствой. Она действительно не смогла вынести такого удара судьбы. Жаль детей, жаль Ваню. Отведи меня, доченька, к моему сыну, а тебе большое спасибо за все. Пусть тебя благословит Господь, Сущий на небесах, за твое доброе сердце.
Галя повела Анну Михайловну по длинному коридору к пятой палате.
Дверь тихо отворилась. Иван Максимович лежал с закрытыми глазами. Галя подошла и, тронув его за руку, тихо сказала:
Иван Максимович, к вам пришли.
Он открыл глаза и увидел перед собой поседевшую от горя и времени мать. Она стояла прямо и тихо сказала:
Здравствуй, сынок!
Он радостно вскрикнул, как маленький ребенок:
Она прижалась к нему, обняла, целовала его в лоб, щеки и тихо приговаривала: "Мой сыночек! Мой сыночек!" Потом села на стул. Некоторое время они молчали. Она гладила его черные волосы. Сын поднял на нее свои карие, полные слез глаза, и его губы прошептали: "Мама, прости меня!"
Сынок, не беспокойся. У меня нет на тебя и на Олю никакой обиды.
Мама, не надо о ней. У меня в жизни никого нет. Я одинок.
Как это нет? Есть я. Ты мне нужен такой, какой есть. Подожду хирурга, и мы поедем домой.
Поедем домой? Мне кажется, что я маленький-маленький и что ты возьмешь меня сейчас за руку и поведешь.
Да, сынок, для меня ты всегда маленький. Я купила себе небольшой дом и садик. Во дворе много цветов. Тебе понравится дома. Мы с тобой будем жить вместе, и ни ты, ни я не будем одиноки. Я буду счастлива, что ты рядом со мной, и буду стараться понять твои душевные переживания и вместе с тобой делить их. Твои планы, интересы будут и моими. Мы будем с тобой жить под одной крышей! Это будет для меня великое счастье!
Мама, ты такая добрая, как и прежде. Ты ни в чем не изменилась, только постарела. В твоем присутствии и я становлюсь добрее. Мне мирно и хорошо с тобой! Мамочка, я хочу домой!
Анна Михайловна переговорила обо всем с хирургом и с Галей. Хирург пообещал на машине скорой помощи отвезти их. Прощаясь с больными и с хирургом, Ивану Максимовичу казалось, что он оставил здесь часть своей жизни... Позже всех подошла Галина. Он поблагодарил ее за внимание, доброту и пожелал ей всего наилучшего, а она попросила его:
Иван Максимович, пообещайте, что вы будете мне писать письма, как родной дочери. Пишите обо всем и вы тоже, Анна Михайловна. Я буду очень рада!
Хорошо, Галя, обещаю тебе писать. Как станет скучно читать мои письма, напиши откровенно: "Больше не пишите".
Согласна. Желаю вам доброго пути.
Машина скорой помощи медленно выехала из больничного двора. Хирург и Галя стояли до тех пор, пока машина не скрылась. Доктор облегченно вздохнул:
Я рад, что кончилось все так хорошо.
Знаете, мне бы очень хотелось поддерживать связь с этим человеком и все знать о его жизни. Я росла без отца и привязалась к нему, как к отцу.
Жить трудней, чем уйти из жизни. Сколько можно себя жалеть? Не себя, а других старайся Состраданием обогреть!" Я не знал, что в тот миг коварный, Словно слыша мысли мои, Мать молилась, распятым сердцем Заслонив меня от беды.
Дома
Иван Максимович лежал на диване в уютном зале, окна были открыты. Мама зашла к нему с доктором. Доктор осмотрел его, долго что-то измерял. Через неделю Иван Максимович уже катался по дому и двору в легкой коляске самостоятельно. Мать взялась за сына: она учила его писать левой рукой; как маленького, ободряла и наставляла. Ему жилось тихо и мирно. А это было самое главное. Он никогда так не любил свою мать, как сейчас.
Однажды мама напомнила ему:
Ваня, напиши Гале письмо, она ведь ждет. Хорошая она девочка.
Хорошо, мама, напишу. А ведь я о ней ничего не знаю. Больные, правда, говорили, что она росла без отца. Это было заметно. Ведь она привязалась ко мне, как дочь.
Иван Максимович стал писать письмо за письмом. Ответы Гали приносили ему радость.
Из писем и мы узнаем о его жизни дома.
"Здравствуй, Галя! Исполняю свое обещание и пишу тебе о своей жизни. Прошел месяц, я жил, как будто во сне. Мне казалось, что я маленький мальчик, любимый мамочкой, который ни в чем не имеет нужды. Но вдруг наступило прозрение - ведь я калека, и я почувствовал себя несчастнее всех. Я был в отчаянии и хотел покончить жизнь самоубийством. Мама уехала в деревню. Я встал рано утром с единственным решением: прервать свою жизнь. С этой целью я долго рассматривал большой кухонный нож, и как раз в этот момент, ни раньше, ни позже, вошел молодой мужчина с доброй улыбкой и сразу спросил: "Рассматриваете нож, достаточно ли он острый?"
"Да, - ответил я недружелюбно, - он достаточно острый, чтобы несчастный калека покончил с собой и не мешал больше никому жить на этом свете".
"Бросьте нож, а то, боюсь, что при таких обстоятельствах наше знакомство может не состояться".
Я покорно положил нож. Плохое настроение покинуло меня в присутствии этого молодого красивого человека, и я, с любопытством протянув ему руку, представился: "Иван Максимович".
И мне вдруг, не знаю почему, но так страстно захотелось, чтобы он остался у нас.
Незнакомец продолжал: "Анна Михайловна дома?"
"Нет ее. Она в деревне. Приедет завтра вечером".
"Разрешите до ее прибытия остаться у вас".
"Хоть навсегда", - выпалил я с радостью.
"Навсегда?" - спросил он с доброй улыбкой. "Может, и навсегда", - закончил он.
Я продолжал: "Да садись ты, пожалуйста. Расскажи, кто ты и откуда приехал?"
Он сел на стул возле окна и начал рассказывать: "Маму вашу я знаю давно. Мы с ней члены одной церкви. Мне было двадцать лет, когда я познал Иисуса Христа и заключил с Ним завет. Моя семья состояла из двух человек: мама да я. Мама была парализована, по этой причине я не женился и посвятил свою жизнь ей. Я боялся, что если женюсь, то мама может быть в тягость жене и тогда должна будет лишиться на этом свете самого дорогого, что у нее есть, - сына. Я отдавал ей все свое свободное время, заботился о ней и ни разу не пожалел об этом. Неделю назад я похоронил ее в надежде на встречу с ней при первом воскресении праведников. Сейчас я продал дом и решил поехать к Анне Михайловне, подумав, что она тоже одинока, как и я теперь. Раньше Анна Михайловна часто приезжала к нам, и мы очень хорошо проводили время втроем. Когда я зашел к вам в дом и увидел вас в таком состоянии, я подумал, что Бог вовремя меня послал в этот дом. Вы ее сын? Очень похожи на нее". "Сын", - ответил я.
Мы немного посидели молча, потом Миша продолжил: "Иван Максимович, в жизни каждого может случиться беда. Нужно крепиться и проявлять силу духа".
"Говоришь, у каждого может беда случиться? Но такой беды, как у меня, ни у кого нет. Я калека, понимаешь, калека, брошенный всеми: женой, детьми", - воскликнул я с горечью впервые после того, как был оставлен ими.
"Да-а! Может, мне и не понять до конца твоей беды. Утешить тебя я тоже не смогу, но все-таки для чего-то ты оставлен жить тем Всемогущим Властелином неба и земли, у Которого сочтены все дни нашей жизни. Не для того ли ты оставлен, чтобы то, что было нехорошим в твоей прошлой жизни, оставить, раскаяться и найти путь прощения, мира и покоя для души? Не для того ли, чтобы найти путь к вечной жизни, где все будет восстановлено и ты будешь жить вечно?"
"Восстановлен? Что, вырастут рука и ноги? Не смеши меня, Мишенька", - сказал я с иронией. "Да. Будет рука, будут ноги. И ты будешь молодым и здоровым".
Он нагнулся, достал из портфеля Библию и начал читать: "Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветет, как нарцисс; великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать; слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Саро-на; они увидят славу Господа, величие Бога нашего. Укрепите ослабевшие руки и утвердите колена дрожащие; скажите робким душою: будьте тверды, не бойтесь; вот Бог ваш, придет отмщение, воздаяние Божие; Он придет и спасет вас. Тогда откроются глаза слепых и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь; ибо пробьются воды в пустыне и в степи - потоки. И превратится призрак вод в озеро, и жаждущая земля - в источники вод; в жилище шакалов, где они покоятся, будет место для тростника и камыша. И будет там большая дорога, и путь по ней назовется путем святым: нечистый не будет ходить по нему; но он будет для них одних, идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся. Льва не будет там, и хищный зверь не взойдет на него; его не найдется там, а будут ходить искупленные. И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся" (Исаия, 35-я глава).
Галя, я специально дословно списал тебе из Библии этот текст, чтобы ты вместе со мной разделила мою радость - для меня нашелся выход. Может быть, тебе станет сейчас смешно, но я искренне поверил этим словам, и они принесли мне огромное утешение. На сердце стало легко и радостно. Это, Галя, оттого, что я приобрел надежду на будущее. Теперь оно не кажется мне таким темным и безрадостным.
Я немного отвлекся и не описал до конца свою беседу с Мишей. Продолжаю. После размышления над прочитанным я, обратившись к Мише, предложил: "Мишенька, оставайся жить у нас. Я буду твоим старшим братом!" "Останусь, брат. Вместе будем делить и горе, и радость. Дай твою руку в знак того, что мы - братья".
Мы обменялись рукопожатиями.
На другой день приехала мама. Она как-то приятно преобразилась, увидев Мишу. Они обнялись, как мать с сыном. Узнав, что он остался один, она начала уговаривать его остаться жить с нами. Он тут же ей поведал, что мы об этом уже договорились. Она была очень рада. Я пытался угадать, что же ее обрадовало? Может быть, то, что теперь со мной ей будет легче? А может, привязанность к Мише, как к сыну? Но это не важно. Я был рад, что Миша остался у нас. Миша вышел в коридор и занес свой чемодан. Мама суетилась на кухне, готовя ужин, а я перечитывал 35-ю главу Книги пророка Исаии. Запомни, Галя, впервые читал Библию. Я читал и видел себя в Царстве Иисуса Христа опять здоровым, но в то же время совсем другим, кем я был на земле: бессмертным и святым. Ты, наверное, смеешься, Галя? Я не обижаюсь. Тебе, возможно, не понять моих чувств.
Перед ужином Миша с сыновней нежностью подарил маме кофту. "Вот вам кофточка, - сказал он. - Она теплая, шерстяная, носите ее. Пусть ваши больные суставы будут в тепле. Износите, куплю другую".
Мама надела ее и, благодарно поцеловав Мишу, сказала: "Мишенька, ты все помнишь, даже о том, что у меня ноют кости. А кофточка - просто прелесть. Давно мечтала о такой. Спасибо тебе, сынок".
Галя, мне стало стыдно. Я маме никогда ничего не дарил в своей жизни. Я не знал, что у мамы постоянно болят кости. Я получил от Миши хороший урок, но в моей душе не было к нему неприязни. Во мне произошло осознание своей низости и горькое раскаяние. Я позвал маму к себе. Она подошла, и я ей сказал: "Мамочка, прости меня, негодного сына. Прости, еще раз прости!" "Да что ты, сынок, я ведь никогда не обижалась на тебя. Я тебя давно простила". "Прости мама, что у тебя, по существу, не было сына и что я не был тем человеком, которого ты хотела видеть во мне".
Все прослезились, потом Миша, улыбнувшись, сказал: "Давайте ужинать".
Галя, если бы ты увидела Мишу, то ты к этому человеку почувствовала бы то же самое, что и я. Он очень искренний человек.
Миша устроился на работу фельдшером. Теперь у нас свой домашний врач. Я каждый день встречаю его с работы и рад, что у меня есть брат. Я содрогаюсь от мысли, что наступит час, когда Миша, женившись, уйдет от нас. Я об этом сказал ему. Он, смеясь, ответил: "Женюсь только тогда, когда найду такую добрую девушку, которая согласится жить вместе с нами!"
В следующих письмах я напишу тебе об Иисусе. Ведь тебе хотелось знать о Нем, а я тогда, в больнице, не рассказал тебе.
Галя, напиши, как ты живешь? Как здоровье твоей мамы? Интересно ли было тебе читать мое письмо?
До свидания. Желаю тебе всего наилучшего в жизни. За твою доброту останусь тебе благодарен навсегда. Жду твоего ответа. С уважением, Иван Максимович".
"Дорогой Иван Максимович! Сообщаю вам, что у меня большое горе - похоронила маму. Я осталась теперь совсем одна. Я очень рада, что вы меня не забыли. Я рада и тому, что у вас появился добрый младший брат, примите и меня в свою небольшую семью. Мне очень одиноко. Я с интересом прочитала то, что вы написали об Иисусе. Я давно Его ищу, но никто подробно не может рассказать мне о Нем. Недавно я была в церкви, но и там не нашла удовлетворения для своей души. Как здоровье Анны Михайловны? Передавайте привет вашей замечательной маме и Мише. С уважением к вам, ваша дочь Галя".
"Дорогая дочка Галя! Посылаю тебе фотографию. На ней вся наша маленькая семья, только тебя нет с нами. Мы вечером разговаривали о том, чтобы ты летом во время отпуска приехала к нам в гости. Если надумаешь, мы с радостью встретим.
Галя, я нашел Иисуса и принял Его своим личным Спасителем и Другом. Мне бы очень хотелось, чтобы Он стал и твоим Другом. Я очень счастлив.
Мы живем, Галя, в то время, когда рушатся привычные устои, попирается нравственность. Я сам потерял всякое доверие к людям, ты ведь об этом знаешь. У меня нет больше близких друзей. Все оставили меня. Я был в крайнем разочаровании. И именно в этот критический момент своей жизни я нашел в этом мире людей, которые своей братской дружбой обязаны Иисусу Христу. Они-то и помогли мне найти лучшего Друга в своей жизни - Иисуса Христа. Он отдал за людей Свою жизнь и открыл для нас врата рая. Он дружит с нами не из-за выгоды, а из любви.
"Издали явился мне Господь и сказал: любовью вечною Я возлюбил тебя и потому простер к тебе благоволение" (Иер. 31:3).
Когда человек согрешил, Христос как друг подошел к Адаму и Еве, чтобы указать им путь к вечной жизни. Он - лучший Друг, ибо Свою дружбу Он скрепил Своей Собственной Кровью.
"Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15:13).
Иисус Христос хочет стать другом всех людей, без лицеприятия. Мир любит того, кто наиболее полезен, если же от этого мало выгоды, то и дружба отступает часто на задний план. Но я нашел такого Друга, Который никогда меня не оставит - Он верен. Как приятно иметь такого Друга! Иисус - воплощение высшей любви, полного доверия и мира. Благодаря Своему великодушию и Божественному прощению Он пробудил во мне стремление к доброму, святому. Я, находясь в общении с Ним, был покорен Его силой добра. Теперь я заключил с Ним завет. Был принят в Его Церковь.
Иисус желает быть и твоим Другом, дорогая Галя. Он желает быть везде и при всех обстоятельствах с нами. И мы нуждаемся в Его дружбе и постоянной любви, в Его общении с нами, в Его нежности и покое.
Близкие друзья всегда исполняют желания друг друга. Приняв Иисуса как друга, мы должны исполнить и Его заповеди. "Вы - друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам" (Ин.15:14).
Галя! Его путь - нетрудный путь. Когда мы начинаем идти к Нему, нам не приходится отказываться от чего-либо ценного в жизни. Нам нужно лишь отказаться от того, что называется грехом и пороком, что приводит к гибели и вызывает стыд. Искренняя дружба с Ним помогает нам стать подобными Ему. Постоянно пребывая в молитвенном общении с Ним, самым Святым, мы тоже становимся святыми. Пользуясь Его любовью, мы тоже учимся любить. Благодаря постоянному общению с Ним мы достигаем вечной жизни.
Галя, нам так хочется, чтобы ты познала Иисуса. Я посылаю тебе адрес собраний нашей Церкви у вас. Пойди. Я верю, что ты там найдешь Иисуса и подружишься с Ним. Привет от мамы и Миши. С уважением к тебе, Иван Максимович".
"Дорогая дочка Галя! Мы так рады, что ты побывала на собрании и что тебе там понравилось. Мы верим, что ты станешь нашей сестрой в Господе. Сегодня читал интересные выдержки об Иисусе из Библии и решил написать об этом тебе. Вот они:
"Кто обращал взор к Нему, те просвещались, и лица их не постыдятся" (Пс.33:6).
Наш мир сотворен Христом. Через Своего Сына Отец создал небесные существа.
"Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли - все Им и для Него создано" (Кол.1:16).
Ангелы - служебные духи Божьи, окруженные сияющим светом, нисходят от лица Божьего, окруженные славой, молниеносно исполняют волю Его, а Сын, помазанник Божий, "будучи сиянием славы и ипостаси Его, Который держит все словом силы Своей - их Повелитель. Престол славы, возвышенный от начала, был местом освещения Его" ("Патриархи и пророки").
Иисус, Спаситель мира, пришел спасти человечество. "Иисус пришел, облеченный простотой, смирением, чтобы нам быть примером и стать нашим Спасителем. А если бы пришел облеченный в царское одеяние, мог бы он научить нас тогда кротости и простоте? Мог бы Он тогда сказать такие важные истины, какие сказал нам на горе? Какова была бы тогда надежда бедных, простых людей, если бы Он пришел и жил среди людей как Царь?" ("Желание веков").
Иисус - добрый Друг человечества.
"В каждой душе Иисус видел человека, к которому должно быть обращено приглашение принять участие на браке Агнца. Он жил среди людей, как добрый Друг, овладевая таким путем их сердцами. Он искал их на распутьях, в домах, на лодках и в синагогах, на берегу озера и среди свадебных гостей. Не только с кафедры можно трудиться над завоеванием сердец" ("Желание веков").
Только Иисус может очистить сердце.
"Ни один человек не в состоянии избавиться сам от злых нравов, владеющих его сердцем. Только один Иисус может очистить сердце. Но Он не желает войти туда насильно, как некогда в древности вошел в храм. Он говорит: "Се, стою у двери и стучу"" ("Желание веков").
Христос - светлая надежда народов.
Свидетельство истории:
"Во время царствования Ирода Антипы жил Иисус, мудрый человек, если только Его можно назвать человеком. Он творил чудеса, был Учителем людей, жаждущих правды. За Ним следовали иудеи, греки. Он был Христом. Когда Пилат по требованию знатнейших приговорил Его к распятию, то те, которые Его любили, не оставляли Его. После смерти Он явился живым на третий день. Этим исполнилось предсказание святых пророков о Его великих делах. Секта христиан, названная Его именем, не исчезла и до сего дня" (Иосиф Флавий, европейский историк I века. Книга "Иудейские древности", гл. 18).
Свидетельство Эрнеста Ренана из книги "Жизнь Иисуса Христа":
"В правление Августа Тиверия произошло великое событие: появилась Личность, Которая Своею силою, инициативой и любовью создала новую, великолепную религию".
"Покойся в Твоем величии, Благородный Основатель. Твое дело закончено. Твоя Божественность стоит непоколебимо. Не бойся, что какая-нибудь ошибка погубит Твое дело, на которое Ты положил много трудов. Пройдут тысячелетия, но Вселенная всегда будет стоять за Тебя. Ты - знамя наших споров, около которых кипит жаркая битва, в тысячу раз живее и любимее после смерти, чем при жизни на земле. Ты сделался драгоценным Камнем мира, и надо прежде разрушить весь мир, чем вырвать Тебя из него. Между Тобой и Богом не будут делать никакой разницы. Ты - совершенный победитель смерти. Что бы нам ни принесло будущее, выше Иисуса не будет никого. Его почитание всегда останется юным. Его история нисшествия на землю до голгофских страданий и тяжкой смерти за других будет бесконечно вызывать слезы".
Действительно, Иисус является знаменем споров и отчаянной борьбы. В течение всех прошедших лет до сего дня назарейский проповедник более чем кто-либо другой имеет множество самых отъявленных противников, но и немалое число преданных защитников, которые были готовы не только верить в Него, но и умереть за Его имя.
Дорогая Галя! Если тебе понравились эти выдержки, то я еще пришлю в следующем письме. От всех нас привет. С уважением, Иван Максимович".
"Дорогой Иван Максимович! Очень занята. Пишите! Буду очень рада. Привет всем домашним. С уважением, Галя".
"Дорогие мои родные во Христе! Сообщаю вам великую радость: десятого мая я приняла крещение. Теперь я полностью ваша сестра и член Церкви Иисуса Христа. Я очень хочу увидеть вас всех. Отпуск получаю с пятнадцатого. Ждите меня вскоре. Будьте хранимы Богом".
Иван Максимович от радости заплакал. Настал тот день, о котором он так долго и много молил Отца Небесного, день, когда Галя приняла Иисуса как своего личного Спасителя.
Ему казалось, что его жизнь прошла не напрасно на этой земле. Он был очень рад, что приобрел еще одну душу для Господа. Ему хотелось кричать от радости, петь, прославлять Бога. Вечером в маленьком домике три человека благодарили Всевышнего Бога за милость, проявленную к Гале. Галя стала для них с этого момента еще ближе и роднее.
Галя стучится в дом бывшей семьи Ивана Максимовича
Прежде чем поехать к Ивану Максимовичу, Галя решила съездить к его бывшей семье. Она постучала в квартиру. Дверь ей открыл высокий седоватый мужчина средних лет. Увидев молодую девушку, он спросил:
Кого вам нужно?
Андрееву.
Заходите.
Галя вошла в квартиру. Навстречу ей вышла статная, красивая женщина. В ней Галя узнала бывшую жену Ивана Максимовича.
Здравствуйте, вы узнаете меня?
Нет, я вас никогда не видела. Однако проходите.
Они вошли в богато обставленную комнату. Гале предложили сесть.
Я та медсестра, которая ухаживала за Иваном Максимовичем. Но я к вам не по его поручению. Дело в том, что я скоро поеду к нему в гости и подумала, что, может быть, вы или его дети хотите написать ему что-нибудь, а я ему передам.
О, нет. У нас с ним связь потеряна уже давно, и нам не хочется ее восстанавливать. Мы живем дружно и, как видите, хорошо. Я думала, что вы его жена.
Я его жена? Да что вы? Я стала ему дочерью, так как ему не с кем было разделить свое горе. Ему нужно было утешение, поддержка, и я решила с ним переписываться. Я в курсе всех событий в его жизни. Это прекрасный человек, с широкой, доброй душой. Вы все остались в его сердце, и я думала, что он вам тоже не безразличен. Ему было бы приятно получить за столь долгое время весточку от вас и ваших детей. Но, видимо, я ошиблась. Простите за беспокойство.
Как вас зовут? - спросил мужчина.
Галина, мы сейчас соберем ему передачу, деньги. Вы завезите все этому калеке.
Да что вы! Иван Максимович не нищий, нуждающийся в деньгах и передачах. Ему нужно внимание, участие его родных детей. Неужели вы этого не понимаете?
Я его забыла, у меня теперь прекрасный муж, а у детей, - она показала кивком головы на молодую красивую дочь, - отец, который заменил родного. Я просила бы вас не омрачать и больше не нарушать мир в нашей дружной семье.
Да я и не хотела нарушать мир в вашей семье. Я только хотела привезти Ивану Максимовичу теплые приветливые слова от вас. Мне хотелось согреть словами сердце настрадавшегося человека. А материальная помощь ему не нужна. Он обеспечен. За ним ухаживает мать, с ним живет молодой человек, ставший ему братом. Он спас его от самоубийства в день великого разочарования и указал ему выход. Иван Максимович стал верующим, как и мать.
Да? Он теперь стал верующим? Какой ужас! Слышишь, Николай? Иван стал верующим! - воскликнула бывшая жена Ивана Максимовича.
Самое отвратительное, что может быть! - протянула с брезгливой гримасой дочь и вышла из комнаты.
А что же ему делать? Ведь это, видимо, единственное утешение, которое у него осталось в жизни, - рассудительно сказал мужчина.
Галина, вы, наверное, нас осудите, и особенно меня. Я вышла замуж, это мой муж. Мы жили до сего дня счастливо. Я думала, что Иван давно умер, и вдруг пришли вы. Нет, не пришли, а неожиданно вторглись в нашу семью с такими неприятными для нас вестями о прошлом. Я прошу: не напоминайте ему о нас и наш адрес ему не давайте. Так будет лучше. Вы простите меня, Галя, но иначе я поступить не могла. И сделала я так ради благополучия моих детей.
От этих слов на Галю повеяло холодом. Каждое слово было сказано безжалостно и расчетливо.
Галя встала и сказала на прощание:
Простите, что я вторглась в вашу новую семью. Я думала, что вам, и особенно вашим детям, будет приятно услышать об Иване Максимовиче. Я думала, что его дочь и сын поедут со мной и навестят своего отца, который по-прежнему любит их. Ведь и раньше он жил только для своей семьи, для своей жены и детей. Однако я горько ошиблась. Я никогда в жизни не встречала такой неблагодарности. Не хочу вас проклинать, но хочу предупредить, что как вы поступили с калекой, так будет и с вами, ибо как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. Ваша квартира показалась мне холодной, сырой ямой. Я оставляю вас, и пусть тот живой и добрый Бог, Которому молится Иван Максимович, помилует вас всех и даст вам возможность осознать страшную ошибку, которую вы совершаете, грех в вашей жизни и жизни ваших детей.
Галя заплакала.
Уходите, уходите отсюда, Галя! Не расстраивайте нас! Наша жизнь еще впереди. Жизнь великого труда и счастья.
Боже, помоги им прозреть! До свиданья! - бросила на ходу Галя.
Она ушла, и дверь за ней захлопнулась. Она шла по улице, и ей казалось, что солнце светит не так ярко, как раньше, что тучи накрыли город и вот-вот сорвется гнев Божий, чтобы совершить правосудие над этим холодным жилищем. Галя почувствовала боль в сердце и присела на скамейку в скверике. Так она просидела целый час. По ее щекам катились слезы. Выплакавшись, она успокоилась, встала и пошла на вокзал, чтобы поехать к своим любимым друзьям. Неожиданно у нее созрело решение уехать к ним не в отпуск, а навсегда.
Маленький домик
В маленьком домике идут приготовления. Ждут желанную гостью. Все празднично одеты. Наконец-то наступил долгожданный день. Галя вошла с Мишей в чистый уютный дворик.
Радости от встречи и долгим беседам, казалось, не будет конца.
Вечером они все вместе сидели, и Галя рассказывала о своем обращении. Она благодарила Ивана Максимовича за чудесные письма, за теплые слова, за истину о Христе.
Истина о Христе тронула мое сердце, - сказала она. - Благодаря твоим письмам, папа, я познакомилась с Иисусом, полюбила Его, и Он стал моим лучшим Другом. Огромное впечатление на меня оказало обращение твое и то, что ты обрел мир и покой в своей душе. Самой дорогой для меня темой в твоих письмах была тема о Христе. Когда ты прислал мне адрес молитвенного дома, я пошла туда и услышала слова об Иисусе. Я полюбила Его и приняла своим личным Спасителем.
Я очень благодарна Богу за то, что Он нашел меня и привел в Свою Церковь. Я очень благодарна и тебе, папочка, за твой труд над моим спасением. Теперь у меня есть папа, а у тебя есть дочь. Если можно, я останусь жить с вами. Я найду себе комнату, буду работать и ухаживать за вами. Нам всем вместе будет очень хорошо. Я так рада, что мы приобрели друг друга!
Галя стала искать себе квартиру и работу.
Однажды вечером, когда она пришла домой, к ней обратился Иван Максимович:
Галя, не ищи квартиру.
Но мне неудобно жить вместе с вами. Хоть я и сама вижу, что очень нужна вам, ведь Анна Михайловна стала старенькая и больная, но иначе я не могу. После работы я буду приходить к вам убирать, готовить и стирать, а ночевать буду в своей квартире. Думаю, что так будет лучше и удобней.
Миша робко обратился к Гале:
Галя, я тебя полюбил, и если ты согласишься выйти за меня замуж, то вопрос твоего пребывания будет решен.
Через неделю Галя дала положительный ответ. Они поженились. Теперь вся их семья в сборе.
В маленьком уютном доме царили покой и мир. Об этом доме все соседи говорили: "Этот маленький домик полон богатства, мира и счастья". И спрашивали себя: а почему? И сами себе отвечали: они были чужими друг другу, но их объединила любовь Христа. Именно поэтому они счастливы. Счастлив и тот калека. Ведь Галя обращается с ним, как родная дочь. А ее дети называют его дедушкой. Иван Максимович счастлив, в их саду слышен детский смех, пение и ласковые слова.
Миша поклонился и поцеловал Ивана Максимовича, потом поцеловала Галя и дети.
Иван Максимович некоторое время молчал, а потом спокойно прошептал: "Дорогой Иисус! Я иду к Тебе. И верю, что Ты успокоишь меня на малое время, и в день Твоего первого воскресения мертвых Ты воскресишь и изменишь меня. Я верю, что увижу Тебя лицом к лицу как моего дорогого Спасителя. Аминь!"
Он закрыл глаза, последний раз вздохнул и умер. В последний путь его провожали все соседи и близкие друзья во Христе. Миша и Галя последними ушли с кладбища.
В их маленьком домике еще долгие годы продолжали царствовать мир, покой и радость, на нем покоились благословения Неба.
Вот запоздалый мой постскриптум,
письмо во мрак небытия.
Короткий адрес: Вечность, МАМЕ.
Обратный адрес: СЫН, Земля.
Я мысленно пишу ночами
немую исповедь свою,
всю хронику твоей печали
в проекции на жизнь мою.
Как сердце тайно окуналось
в болото пошлости и лжи,
натужной радостью пытаясь
больную совесть заглушить.
Мой выбор - грешная свобода.
Но, в сущности, я стал рабом,
быть не таким как все стеснялся
и враждовал с твоим Христом.
Он был моим в далеком детстве,
но двор активно отвергал
моей религии наследство,
и я противиться не стал.
Я помню дерзкие порывы
винить в жестокости Творца,
и слово скверное впервые
прилипшее к моим устам.
Мои языческие храмы -
бордель, бутылка, наркота...
Кругами в безысходность ада,
снижалась в кутежах душа.
И молча мне во след чернела
твоих бессонных глаз тоска.
Ты верила уже сверх веры
и вопреки всему ждала.
О, кто сказал, что ад - посмертно
присудят тем, кто скверно жил,
и разве ужас есть безмерней,
чем тот, что я тогда испил?
Реальный ад - он в этой жизни,
мой мир, откуда изгнан Бог,
он - вседозволенности тризна
и тяжкий, совести оброк.
Он - вакуум горького удушья,
опустошенности предел...
Христос, спасая наши души,
полдня агонию терпел,
а ты брела десятилетья
в моем немыслимом аду,
сквозь пламя боли, пламя грусти,
в унынье душном, как в дыму.
И на руках усталой веры
ты вынесла меня на свет,
ты вынесла, сдавали нервы,
казалось, в этом смысла нет.
Но силою твоей молитвы
меня коснулась благодать,
с которою все силы ада
бессильны были совладать.
Могила мамы... Подвиг жизни свершен, -
уснула смертным сном
сестра Святого Милосердия
в борьбе между добром и злом.
Всем матерям, кто на коленях
приносят к Богу сыновей,
пусть даст Господь без меры веры
в неравной битве за детей.
Пусть Небо исцелит их раны,
подарит радость их сердцам...
Увидимся с тобою, мама!
До встречи ТАМ.
Эпилог
Что же случилось с бывшей семьей Ивана Максимовича? Вот что коротко рассказала Галя:
Я еще раз посетила семью Ивана Максимовича. Его бывшая жена ослепла при проведении опытов в химической лаборатории, и ее сдали в дом инвалидов. У дочери родился сын-калека. Сын Ивана Максимовича погиб во время производственной аварии. Второй муж Ольги Михайловны умер.
Все это произошло после того, как Галя впервые побывала у них.
Удивительно, но исполнились слова в их жизни: "Что посеет человек, то и пожнет" (Гал. 6:7).
"От плода уст своих человек вкусит добро, душа же законопреступников - зло" (Притч. 13:2).
А Гале, Михаилу и их детям было ниспослано благословение Неба. С надеждой и верой идут они в вышний город - новый Иерусалим. На стене в гостиной на самом видном месте висит портрет Ивана Максимовича. На меня смотрят глаза умного и доброго человека. Галина, как будто бы читая мои мысли, сказала: "Он был умным, добрым, ласковым отцом и дедушкой. Память о нем мы пронесем в наших сердцах через всю жизнь и вечность".
Уходя из этого дома, я унесла с собой образ этих чудесных людей, верующих во Христа, и их неподдельный, искренний подвиг веры и ожидания скорого возвращения на землю их Спасителя - Иисуса Христа.
Полное собрание и описание: крупин в молитва матери рассказ для духовной жизни верующего человека.
Форма входа
Главное меню
Изложения (тренинги)
Сейчас на сайте
Сейчас 5859 гостей и 13 зарегистрированных пользователей на сайте
Новости сайта
16,09.2017 – Сборник рассказов И.Курамшиной “Сыновний долг”, в который вошли также и рассказы, представленные на книжной полке сайта Капканы ЕГЭ, можно приобрести как в электронном, так и в бумажном виде по ссылке >>
09.05.2017 – Сегодня Россия отмечает 72-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне! Лично у нас есть еще один повод для гордости: именно в День Победы, 5 лет назад, заработал наш сайт! И это наш первый юбилей! Подробнее >>
16.04.2017 – В ВИП-разделе сайта опытный эксперт проверит и выправит ваши работы: 1.Все виды сочинений на ЕГЭ по литературе. 2.Сочинения на ЕГЭ по русскому языку. P.S.Самая выгодная подписка на месяц! Подробнее >>
16.04.2017 – На сайте ЗАКОНЧИЛАСЬ работа по написанию нового блока сочинений по текстам ОБЗ. Смотреть вот здесь >>
25.02 2017 – На сайте началась работа по написанию сочинений по текстам ОБЗ. Сочинения по теме «Что такое добро?» можно уже смотреть.
28.01.2017 – На сайте появились готовые сжатые изложения по текстам ОБЗ ФИПИ, написанные в двух вариантах >>
28.01.2017 – Друзья, на Книжной полке сайта появились интересные произведения Л.Улицкой и А.Масс.
22.01.2017 – Ребята, оформив подписку в ВИП-разделе в сего на 3 дня, вы можете написать с нашими консультантами три УНИКАЛЬНЫХ сочинений на ваш выбор по текстам Открытого банка. Спешите в ВИП-раздел ! Количество участников ограничено.
25.12.2016 – Вниманию старшеклассников! Один из авторов нашего сайта, Мищенко Светлана Николаевна , ждет учеников для подготовки к ЕГЭ и ОГЭ по литературе и русскому языку. Светлана Николаевна – Почётный работник общего образования Российской Федерации, имеет высшую категорию, звание «Учитель-методист», прекрасно готовит учеников к экзаменам. Жителей города Петразоводска она готовит к испытанию на дому, может заниматься с ребятами и по скайпу. Найти учителя можно так: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. // mishenko1950-50 – Skyp //9215276135.
30.10.2016 – Книжная полка сайта «спешит на помощь” тем, кто не прочел когда-то «Войну и мир» Л.Н.Толстого, «Преступление и наказание» Ф.М.Достоевского, «Обломов» И.А.Гончарова. У нас на КНИЖНОЙ ПОЛКЕ стоят небольшие произведения прозаиков, в которых поднимаются вопросы, заложенные в направления ВЫПУСКНОГО сочинения. Материал >>
16.04.2016 – За последние 3 недели мы обновили нашу книжную полку новыми произведениями. Посмотрите >>
22.02.2016 – На Форуме сайта проводится мастер-класс “Особенности написания комментария в сочинении на ЕГЭ 2016 года”. Более 1300 посетителей приняли участие в работе мастер-класса. Ссылка >>
КНИЖНАЯ ПОЛКА ДЛЯ СДАЮЩИХ ЕГЭ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ
Проанализировав ваши вопросы и сочинения, делаю вывод, что самым трудным для вас является подбор аргументов из литературных произведений. Причина в том, что вы мало читаете. Не буду говорить лишних слов в назидание, а порекомендую НЕБОЛЬШИЕ произведения, которые вы прочтете за несколько минут или за час. Уверена, что вы в этих рассказах и повестях откроете для себя не только новые аргументы, но и новую литературу.
Крупин Владимир "Молитва матери"
– А я очень торопился, – сказал отец Павел, – и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко: я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: «Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла». А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: «Вот именно эта женщина просила вас навестить». Он с таким вызовом: «Значит, вы с того света за мной пришли?» - «Нет, - говорю, - пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни:
завтра с утра приходи в храм». – «А если не приду?» – «Придешь: мать просит. Это грех – родительские слова не исполнять».
– А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался, и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам, с утра, пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было
дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно – умереть без покаяния, без причастия. И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она силой своей любви и молитвы.
Крупин в молитва матери рассказ
“Материнская молитва со дна моря достанет” - эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не для красного словца, а совершенно истинно, и за многие века подтверждена бесчисленными примерами.
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним недавно. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
А я очень торопился, - сказал отец Павел, - и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко, я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: “Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла”. А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: “Вот именно эта женщина просила вас навестить”. Он с таким вызовом: “Значит, вы с того света за мной пришли?” - “Нет, - говорю, пока с этого. А вот то, что я тебе
скажу, ты выполни: завтра с утра приходи в храм.” - “А если не приду?” - “Придешь: мать просит. Это грех - родительские слова не исполнять».
И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам, с утра, пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно - умереть без покаяния, без причастия.
И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она силой своей любви и молитвы.
Рассказы Владимира Николаевича Крупина
КРУПИН Владимир Николаевич родился 7 сентября 1941 года в селе Кильмезь Кировской области. В 1974 году выпустил первую книгу «Зёрна», за которую был принят в Союз писателей, после чего ушел на творческую работу.
Автор повестей «Великорецкая купель», «Живая вода», «Во всю Ивановскую», «Ямщицкая повесть», «Слава Богу за всё», «На днях или раньше» и др. Его последние произведения тесно связаны с жизнью Церкви: «Православная азбука», «Русские святые», «Детский церковный календарь», «Освящение престола», «Ловцы человеков».
Произведения Владимира Крупина неизменно вызывают интерес у читателей. Писатель органично сочетает проблематику «светской» жизни с православной этикой. Его герои – люди ищущие, страдающие, трудно постигающие своё предназначение. Писатель убеждён, что путь к полноценному, гармоничному существованию пролегает через любовь, добро и обретение истинной веры. Каждый из героев приходит к этому своим собственным, порой весьма извилистым и причудливым путём.
В Сережином классе у многих ребят не было отцов. То есть они были живы, но жили отдельно. Кто сидел в тюрьме, кто куда-то уехал и не оставил адреса. Сережин отец приходил раз в месяц и приносил подарки. Достанет игрушку, они сыграют в шашки, и он скоро уходит. Даже чаю не попьет. Мама и бабушка в это время сидели на кухне. В последнее время отец стал давать Сереже и деньги. Бабушка ворчала: «Ишь как ловко устроился: от сына откупается».
Но Сережа любил отца. И мама, это чувствовалось, тоже его любила, хотя никогда не просила остаться. Деньги отца от Сережи не брала. А ему на что: мороженое ему и так покупали.
Давай деньги в церковь отнесем, - предложил Сережа. Они с мамой любили ходить в церковь.
Давай, - сразу согласилась мама. - И тебе пора, наконец, на исповедь.
Какие у него грехи? - вмешалась бабушка. - Куда ты его потащишь!
А пойдем, все вместе, бабушка! - сказал Сережа.
Я век прожила и уж как-нибудь проживу, - отвечала бабушка. - Я честно работала, не воровала, вино не пила, не курила - какая мне исповедь?
Мама только вздохнула. Вечером они с Сережей прочли, кроме вечерних молитв, акафист Ангелу Хранителю, а утром встали пораньше, ничего не ели, не пили и пошли в церковь.
А что батюшке говорить? - волновался Сережа.
Что спросит, то и говорить. Сам же знаешь, в чем грешен. С бабушкой споришь.
Она больше меня спорщица! - воскликнул Сережа. - Она вообще так зря ругается!
Вот уже и осуждаешь, - заметила мама. - Даже если бабушка и не права, нельзя осуждать. Она же пожилой человек. Ты доживешь до ее лет, еще неизвестно, каким будешь.
В церкви они купили свечи, и пошли в правый придел, где вскоре началась исповедь. Вначале отец Виктор читал общую молитву и строго спрашивал, лечились ли у экстрасенсов, ходили ли на проповеди приезжих гастролеров, различных сектантов. Потом вновь читал молитву, говоря время от времени: «Назовите свои имена». И Сережа вместе со всеми торопливо, чтоб успеть, говорил: «Сергей».
Впереди Сережи стояла девочка его лет, может, чуть постарше. В руках она держала листочек из тетради, на котором было крупно написано: «Мои грехи».
Конечно, подглядывать было нехорошо, но Сережа невольно прочел, успокаивая себя тем, что это как будто обмен опытом. Было написано на листке: «Ленилась идти в детский сад за братом. Ленилась мыть посуду. Ленилась учить уроки. В пятницу выпила молока».
Сережа прочел и охнул. Нет, у него грехи были покруче. С уроков с ребятами в кино убегал. Кино было взрослое и неприличное. А посуда? Сережа не то чтоб ленится, но тянет время. Он знает, что бабушка заставляет его, а потом сама вымоет. А вчера его посылали в магазин, а он сказал, что надо учить уроки, а сам болтал целый час по телефону с Юлей, всех учителей просмеяли.
Ну вот и Сережина мама пошла к батюшке. Видно, что плачет. Батюшка укрывает ее склоненную голову епитрахилью, крестит сверху и отпускает. Сережа собрался с духом, перекрестился и подошел к батюшке. Когда тот спросил о грехах, то у Сережи вдруг вырвалось само собой:
Батюшка, а как молиться, чтобы папа стал с нами все время жить?
Молись, милое дитятко, молись своим сердечком. Господь даст по вере и молитвам.
И еще долго говорил батюшка с Сережей.
А потом было причастие. И эти торжественные слова «Причащается раб Божий Сергий. »
А в это время хор пел: «Тело Христово приимите, источника бессмертного вкусите». Сережа причастился, поцеловал чашу, со скрещенными руками подошел к столику, где ласковая старушка подала ему крохотный серебряный ковшик со сладкой водичкой и мягкую просфору.
Дома радостный Сережа ворвался в комнату к бабушке и закричал:
Бабушка! Ты бы знала, сколько у меня грехов! А ты говорила! Не веришь? А вот пойдем, пойдем вместе в следующий раз.
А вечером вдруг позвонил папа. И Сережа долго говорил с ним. А в конце он сказал:
Папа, а ведь это неинтересно - по телефону говорить. Давай без телефона. Мне, папа, денег не надо и игрушек не надо. Ты так просто приходи. Придешь?
Нет, ты совсем приходи, - сказал Сережа.
Вечером Сережа долго молился.
«Материнская молитва со дна моря достанет» - эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не для красного словца, а совершенно истинно, и за многие века подтверждена бесчисленными примерами?
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним недавно. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
А я очень торопился, - сказал отец Павел, - и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко: я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: «Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла». А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: «Вот именно эта женщина просила вас навестить». Он с таким вызовом: «Значит, вы с того света за мной пришли?» - «Нет,- говорю, - пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни: завтра с утра приходи в храм». - «А если не приду?» - «Придешь: мать просит. Это грех - родительские слова не исполнять».
И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла. Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался, и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам с утра пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно - умереть без покаяния, без причастия. И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она, силой своей любви и молитвы.
Прошли времена, остались сроки
«Прошли времена, остались сроки»,- это так бабушка Лиза говорит.
Стала она так говорить, когда заметила, что в ее «годовой» лампаде стало больше масла. То есть не больше масла, а его стало хватать на большее время. Раньше лампаду заправляли на Пасху, и она горела до следующей Пасхи, ровно год. А сейчас масла наливается столько же, а лампада горит до Вознесения, то есть еще больше месяца. Какой отсюда вывод? Отсюда бабушка выводит, что времена сократились, ускорились, все начинает торопиться к концу света.
В этом с бабушкой согласен ее внук Сережа, а также бабушкин «допотопный», как она говорит, знакомый, старенький отец Ростислав. Он уже не служит, живет недалеко и потихоньку, с палочкой, приходит в гости.
Они сидят с бабушкой за многочасовым чаем и вспоминают прошлую жизнь. Сережа сидит тихонько и слушает старичков - и приходит к такой мысли, что раньше жить было тяжело, но хорошо, сейчас жизнь стала легче, но тяжелее. Как так? А вот так.
Раньше, сестричка, - говорит батюшка, - служишь литургию и не знаешь, дадут ли слуги антихристовы дослужить. Но уж, зато и знаешь, что Христос во всех твоих прихожанах. А сейчас служишь-служишь, а потом своих же прихожан на каком-нибудь дьявольском сборище видишь.
Грех на них, - успокаивает бабушка Лиза. - Уж нам с тобой за землю не надо держаться, нам на небо со страхом взирать.
Сгорит, сгорит вся земля,- говорит батюшка и с трудом поднимается. - А проводи-ка ты меня, раб Божий Сергий, до обители отца Виктора.
Сережа этому рад-радехонек. Обитель отца Виктора - это большая квартира в большом доме. Но какая бы ни была квартира, она, конечно, мала для семейства батюшки. В ней столько людей, что Сережа не смог их ни разу сосчитать. Даже детей, не говоря о взрослых. Жена отца Виктора, попадья матушка Зоя, называет семейство табором, а отец Ростислав - колхозом.
Отец Ростислав часто останавливается, но на встречные лавочки не садится: потом тяжело вставать. Стоит, одной рукой опирается на палочку, другой медленно сверху вниз проводит по седой легкой бороде. Ласково глядит на Сережу.
Ты ко мне на могилку приходи. Посиди, помолись. Батюшкой будешь, панихидку отслужишь, а то и так навещай.
В доме отца Виктора, как в «саду Могоморы». Это выражение матушки Зои. Детей у них уже перевалило за десяток. Все тут есть: и Ваня, и Маша, и Гриша, и Владимир, и Екатерина, и Надежда, и Василий, и Нина. всех не упомнишь. Шум, крик, стычки.
Матушка жалуется отцу Ростиславу, как ей достается.
Молись, - говорит отец Ростислав. - Большие труды - великая награда.
Когда мне молиться-то, когда? - восклицает матушка. - Отец Виктор безвыходно в храме или на требах, по старухам ходит, избаловал их, могли бы и в храм приползти.
Матушка, не греши, не греши! - торопливо перебивает отец Ростислав. - Муж твой, венчанный с тобой, - вельми зело большой труженик. А Богу молиться всегда время и место. Ты ведь небось от плиты не отходишь?
И молись! И картошку небось чистишь?
Ну вот. Ножиком нажимаешь, картошку повертываешь и говори: «Господи, помилуй», «Господи, помилуй», «Господи, помилуй».
Тут они, привлеченные ссорой, идут разбираться, в чем дело. Конечно, дети не поделили игрушку.
Лежит - никому не надо, - говорит старенькая бабушка, мама батюшки. - А как один взял, другому именно ее и надо.
Батюшка Ростислав терпеливо объясняет обступившим его детям:
Силой, конечно, можно отобрать. Но на всякую силу есть другая сила. На пистолет - ружье, на ружье - автомат, на автомат - пулемет, на пулемет - пушка. Но это не сила, а дурь. А есть сила - всем силам сила. Какая? Это смирение. Хочется тебе поиграть, а ты скрепись, перетерпи, уступи. Смирись. И победишь терпением. Вот сейчас проверим. Нина, ты ссорилась? Из-за какой игрушки? А-а, из-за этой машинки. С кем? Как тебя зовут? Вася? Беритесь, тяните, как тянули. Так. Кто сильнее? Вася. А у кого смирение?
У Васьки, у Васьки! - кричит Нинка.
Вот он, женский характер, - говорит отец Ростислав. - Быть тебе, Нина, регентшей.
Передав отцу Виктору поклон, Сережа и отец Ростислав идут на улицу. Сережа обнаруживает у себя в кармане конфету, а отец Ростислав пряник.
Сережа провожает батюшку и возвращается к бабушке Лизе.
Она вяжет ему носочки. Вяжет, нанизывает на спицы бесконечные петельки и шепчет при этом: «Господи, помилуй», «Господи, помилуй», « Господи, помилуй».
В седьмом классе к нам пришел новый ученик Женя Касаткин. Они с матерью жили в деревне и приехали в село, чтобы вылечить Женю. Но болезнь его - врожденный порок сердца - была неизлечимой, и он умер от нее на следующий год, в мае.
Круглые пятерки стояли в дневнике Жени, только по физкультуре был прочерк, и хотя по болезни он не учился по две-три недели, все равно он знал любой урок лучше нашего. Мне так вообще было хорошо, я сидел с ним за одной партой. Мы подружились. Дружба наша была неровна- он не мог угнаться за нами, но во всем остальном опережал. Авторучки были тогда редкостью, он первый изобрел самодельную. Брал тонкую-тонкую проволочку, накручивал ее на иголку и полученную пружинку прикреплял снизу к перышку. Если таких пружинок было побольше, то ручка зараз набирала столько чернил, что писала целый урок. Такое вечное перо он подарил и мне. А я спросил:
Как называется твоя болезнь?
Он сказал. Я написал на промокашке: «Окорок сердца». Так мне это показалось остроумно, что я не заметил его обиды.
Пришла весна. Когда вода в ручье за околицей вошла в берега, мы стали ходить на него колоть усачей. Усачи - небольшие рыбки - жили под камешками. Как-то раз я позвал Женю. Он обрадовался. Матери его дома не было, и Женя, глядя на меня, пошел босиком. Земля уже прогрелась, но вода в ручье была сильно холодная, ручей бежал из хвойного леса, и на дне, особенно под обрывами, еще лежал шершавый лед. Вилка была одна на двоих.
Чтобы выхвалиться перед Женькой своей ловкостью, я полез первым. Нужно было большое терпение, чтобы подойти, не спугнув, сзади. Усачи стояли головами против течения. Как назло, у меня ничего не получалось, мешала дурацкая торопливость.
Женька зашел вперед, выследил усача и аккуратно наколол его на вилку, толстенького, чуть не с палец. А я вылез на берег и побегал, чтоб отогреть ноги. У Женьки получалось гораздо лучше, он все брел и брел по ледяной воде, осторожно поднимая плоские камни. Банка наполнялась.
Солнце снизилось, стало холодно. Я даже на берегу замерз, а каково было ему, шедшему по колени в воде. Наконец, и он вылез на берег.
Ты побегай, - посоветовал я. - Согреешься.
Но как же он мог побегать - с больным-то сердцем? Мне бы ему ноги растереть. Да в конце концов хотя бы матери его сказать, что он замерз, но он не велел говорить, где мы были, всех усачей отдал мне. Дрожал от холода, но был очень доволен, что не отстал от меня, даже лучше.
Его снова положили в больницу.
Так как он часто там лежал, то я и не подумал, что на этот раз из-за нашей рыбалки.
Мы бежали на луга за диким луком и по дороге забежали в больницу. Женька стоял в окне, мы кричали, принести ли ему дикого лука. Он написал на бумажке и приложил к стеклу: «Спасибо. У меня все есть».
Купаться уже начали! - кричали мы.- На Поповском озере.
Он улыбался и кивал головой. Мы отвалились от подоконника и помчались. От ворот я оглянулся - он стоял в окне в белой рубахе и смотрел вслед.
Раз нельзя, то мы и не принесли ему дикого лука. На другой день ходили есть сивериху - сосновую кашку, еще через день жечь траву на Красную гору, потом снова бегали за диким луком, но он уже зачерствел.
На четвертый день, на первой перемене, учительница вошла в класс и сказала:
Одевайтесь, уроков не будет. Касаткин умер.
И все посмотрели на мою парту. Собрали деньги. Немного, но добавила учительница. Без очереди купили в школьном буфете булок, сложили в два портфеля и пошли.
В доме, в передней, стоял гроб. Женькина мать, увидев нас, запричитала. Другая женщина, как оказалось, сестра матери, стала объяснять учительнице, что вскрытия не делали - и так ясно, что отмучился.
Ослепленные переходом от солнечного дня к темноте, да еще и окна были завешены, мы столпились у гроба.
Побудьте, милые, - говорила мать, - я вас никого не знаю, все Женечка о вас рассказывал, побудьте с ним, милые. Не бойтесь.
Не помню его лица. Только белую пелену и бумажные цветы. Цветы эти сестра матери снимала с божницы и укладывала вдоль доски. Это теперь я понимаю, Женя был красивый. Темные волосы, высокий лоб, тонкие пальцы на руках, покрасневшие тогда в ледяной воде. Голос у него был тихим, привыкшим к боли.
Вот эту книжечку он читал, да не дочитал, положу с ним в дорожку.
И она положила в гроб, к левой руке Жени, книгу, но какую, не помню, хотя мы и старались прочесть название.
Когда мы засобирались уходить, мать Жени достала из его портфеля самодельное вечное перо и попросила нас всех написать свои имена.
Пойду в церковь Женечку поминать, а вас всех запишу за здравие. Живите, милые, за моего Женечку.
Подходили к столу и писали на листке из тетради по немецкому языку. Ручки хватило на всех. Написала и учительница. Одно имя, без отчества.
Хоронили Женю Касаткина назавтра. Снова было солнце. Ближе к кладбищу пошли лужи, но все равно мы не ставили гроб на телегу, несли на руках, на длинных расшитых полотенцах. Менялись на ходу и старались не останавливаться - за этим следила сестра матери, - остановка с покойником была плохой приметой. Наша учительница и еще одна вели под руки мать Жени.
А когда на этих же полотенцах стали опускать гроб, то мы с Колькой, который один из всех мальчишек плакал, - он был старше нас, вечный второгодник, и Женя занимался с ним, - мы с Колькой спрыгнули в могилу и приняли гроб: Колька в изголовье, я - в ногах.
Потом все подходили и бросали по горсти мокрой земли.
И, уже вернувшись в село, мы никак не могли разойтись, пришли к школе и стояли всем классом на спортплощадке. Вдоль забора тянулась широкая скамья, под ней еще оставался лед. Кто-то из ребят начал пинать этот лед. Остальные тоже.
А ведь я еще застал странников. Хотя не знал, что они так называются. Шел старик через наше село, попросился к нам ночевать. Мы всех пускали. Да почти и все тогда были странноприимны. Бабушка спросила его, где ему стелить, вечер был. Но он сказал, что ляжет на сеновале, пробудет до утра, а утром, чтоб не будить никого, уйдет. Потом он нас подозвал и говорит: «Хотите сказку расскажу». А слушать-то мы были великие охотники, много ли ним доставалось. Сели.
«Проходил я кладбище, - он сказал, - и указали мне могилу монашки. Была она от людей проклята, а от Бога прощена. А все про нее открылось только после ее смерти. Была она из достаточной семьи. Одна дочь. И только бы быть девицей, мать умерла. Схоронили. Отец сильно тосковал и надумал уходить в монастырь. А дочери сказал: ты девушка взрослая, видная, на тебя уже заглядываются, выбери себе хорошего человека по сердцу и выходи замуж. А она вдруг ему и говорит: "Я пойду с тобой". А женского монастыря близко не было, да она и не хотела в женский, отца любила. И так просила, что он отступился. Переодел ее в юношу, привел в монастырь, внес вклад и попросился, чтоб его приняли с сыном. Его, он старый был, приняли сразу, а сына не берут - зачем губить молодость, пусть, говорят, идет в мир и живет как все. Монашество - дело тяжелое. Но она вымолила, и ее приняли, только послушание сделали очень тяжелое - чистить выгребные ямы. Сказалась она, была она Мариной, что ее зовут Марин. И несла послушание с радостью. Была хорошо грамотна, изучила службы, читала часы. Настоятель этого монастыря Марина очень полюбил. Отец недолго прожил, схоронили.
Время прошло, настоятель говорит: я тебя повезу на экзамен в лавру, и там проверят твои знания и дадут тебе приход. Будешь священником. Но она отказалась и просилась в монахи навсегда. И ее постригли на Михайлов день с именем Михаила. И уже готовился этот монах к безмолвию, как вышла беда.
В этом монастыре было свое хозяйство - посадки, огород, и монахи там работали. Верст за десять. И иногда там ночевали на постоялом дворе, чтоб далеко не ходить. А Михаила настоятель, видимо, берег для служб. Но другие стали роптать, мол, они работают, а он нет. И Михаил сам напросился пойти работать. Но они были привычные, сделали свой урок и ушли, а Михаил (Марина то есть) не успел и сам решил остаться, чтоб потом доделать. И именно в этом дворе ночевал.
А у хозяина двора была на выданье дочь. И именно в этот день шел мимо солдат, припозднился и попросился ночевать. Эта дочь ему приглянулась, и он ее склонил к греху, а потом пригрозил, что убьет, если на него скажет, а если что случится, то пусть укажет на монаха.
И вот случилось. Дочь забеременела, стало заметно. Отец чуть не убил. Она сказала, что над ней снасильничал монах. Вскоре родила. Отец взял ее ребенка (родился мальчик) и принес в монастырь. Там пришел к настоятелю и положил у ног и указал на Михаила. Настоятель разгневался и тут же велел Михаилу взять ребенка и уходить из монастыря. Монах ничего не сказал, поклонился, ребенка с пола подобрал и ушел. А куда пойдет?
Так он и жил около ворот три года и с ребенком возился. И до того его было жаль, что сами монахи ходили на поклон к настоятелю и просили, чтоб простил. Но тот не прощал.
А тот солдат вернулся и стал просить, чтоб дочь хозяина вышла за него. Та, конечно, с радостью. Пошли за сыном. Но монах ребенка не отдает, и тот сам от него не идет, привык. Тогда солдат велел жене броситься настоятелю в ноги и рассказать, что монаха тут никакой вины нет, что ребенок от солдата. Настоятель наложил ей наказание за клевету, а монаха простил. Так и отобрали ребенка. Ребенок подрос и прибегал с ним повидаться.
Солдат плохо относился к жене, бил ее, да и с тестем мира не находил. Двор к рукам прибрал, тестя схоронил, жену с ребенком выгнал. А эта жена и сама ходила в монастырь и все старалась увидеть монаха, до того он ей нравился. Старалась перехватить и уговаривала уйти из монастыря, мол, ребенок тебя считает за отца. Монах не соглашался, тогда она говорила: мол, давай, Бог за любовь простит, давай так будем тайно видеться. Но монах и на это не согласился. И она тогда что сделала - опять пошла к настоятелю, опять в ноги кинулась и опять сказала, что ребенок от монаха, что обещал ей большие деньги, если она уговорит солдата взять грех на себя. И - до того была ослеплена - целовала на том крест.
Монаха позвали, спрашивают. А он, по своему званию, клясться не может и говорит: на все ваша воля. И опять его выгнали, и опять он остался как бы со своим сыном. И в люди он его вывел, и выучил, а сам (сама), легкая ли жизнь, заболел и умер.
Монахи просили настоятеля схоронить его в монастыре. Но он велел нести на мирское кладбище. И вот - когда стали обмывать, глядят: совсем все тело иссохшее, женское. Тогда-то все и открылось. Сам настоятель отпевал. А когда гроб в могилу опускали, ударила гроза. И молния попала в постоялый двор и его расшибла».
Вот такая история. Где и когда это было, ни я, ни мама не знаем. Еще она добавляла, что утром мы, ребята, побежали к страннику, но его уже не было. Только лежали в чистой тряпице пряники и сахар, подарок.
Значит, была же у него еда. И по тем временам непростая, а вот он не съел, ребятам отдал, - говорила мама.
А я все думал над тем временем, когда эта Марина-Марин осталась одна у ворот монастыря с крохотным ребенком. Как и чем его кормила, как согревала своим теплом. Нет, видимо, рано еще мне, не поднялся я до понимания таких историй. Так что вся моя роль тут в передаче услышанного. Так и будем передавать, пока что-нибудь поймем.
православного журнала «Преображение».
Мы благодарны всем за поддержку!
Без Бога нация – толпа,
Или слепа, или глупа,
Иль, что еще страшней, –
И пусть на трон взойдет любой,
Глаголющий высоким слогом,
Толпа останется толпой,
Пока не обратится к Богу!
«. важно помнить - современная информационная среда пристально следит за любыми новостями, связанными с Церковью. И здесь я хотел бы сказать не только о журналистах - я бы хотел сказать вообще о людях, представляющих Церковь в глазах мирян, в глазах светского общества. Мы должны обратить особое внимание на образ жизни, на слова, которые мы произносим, на то, как мы себя ведем, потому что через оценку того или иного представителя Церкви, чаще всего священнослужителя, у людей и складываются представления о всей Церкви. Это, конечно, неверное представление, но сегодня, по закону жанра, получается так, что именно какие-то погрешности, неправильности в поступках или словах священнослужителей моментально тиражируются и создают ложную, но привлекательную для многих картину, по которой люди и определяют свое отношение к Церкви.»Патриарх Кирилл на закрытии V Международного фестиваля православных СМИ «Вера и слово»
«Свобода создала такой гнет, какой переживался разве в период татарщины. А - главное - ложь так опутала всю Россию, что не видишь ни в чем просвета. Пресса ведет себя так, что заслуживает розог, чтобы не сказать - гильотины. Обман, наглость, безумие - все смешалось в удушающем хаосе. Россия скрылась куда-то: по крайней мере, я почти не вижу ее. Если бы не вера в то, что все это - суды Господни, трудно было бы пережить сие великое испытание. Я чувствую, что твердой почвы нет нигде, всюду вулканы, кроме Краеугольного Камня - Господа нашего Иисуса Христа. На Него возвергаю все упование свое» Человек всего более должен учиться милосердию, ибо оно-то и делает его человеком. Многие хвалят человека за милосердие (Притч. 20, 6). Кто не имеет милосердия, тот перестает быть и человеком. Оно делает мудрыми. И чему удивляешься ты, что милосердие служит отличительным признаком человечества? Оно есть признак Божества. Будьте милосерды, говорит Господь, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6, 36). Итак, научимся быть милосердыми как для сих причин, так особенно для того, что мы и сами имеем великую нужду в милосердии. И не будем почитать жизнию время, проведенное без милосердия.Copyright © 2012 Православный интернет-журнал “ПРЕОБРАЖЕНИЕ”
Все о религии и вере - "в крупин молитва матери сочинение" с подробным описанием и фотографиями.
Наверно для многих людей живущих на Земле, мама самый родной человек. По крайней мере, для меня это именно так. Она всегда за меня переживает и помогает в трудную ситуацию. Я знаю, что в любой момент могу обратиться к ней за помощью, и она не откажет. Мама с самого детства оберегает меня и любит больше всех на свете. Все мамы молятся за своих детей, прося Господа Бога за их здоровье и счастье.
Помню, когда мой старший брат заболел воспалением легких, мама ни на шаг не отходила от него. Вечерами я слышала иной раз, как она просила у всевышнего, чтобы ее сын, то есть мой брат пошел на поправку и выздоровел. Мамы всегда больше всех переживают за детей, а особенно когда они болеют. Моя мама, когда болел брат, даже говорила о том, что лучше бы она заболела, и ей бы ставили такое количество уколов, чем ему.
Любая мама молится за своего ребенка. Мне кажется, что в первую очередь мамы всегда просят у Бога здоровья себе и детям. Ведь именно его не купишь за деньги, а оно так важно. Наши мамы всю жизнь молятся за нас. Когда дети вырастают, мамы молятся, чтобы у них была хорошая семья и здоровые дети. Впоследствии наши мамы будут переживать за наших детей, своих внуков, и просить у Бога здоровья и счастья для них.
Молитва матери – это самая искренняя молитва, они молятся от души, ничего не прося взамен. Они за нас переживают, а мы порой этого даже не понимаем или не хотим понимать, говоря, что мама зря переживает и воспринимает все близко к сердцу. Когда у меня будут дети, я также как и моя мама буду беззаветно молиться Богу об их здоровье и благополучии. Только когда у нас самих будут дети, мы поймем молитвы наших матерей. Мы самое дорогое, что у них есть, поэтому они желают нам только всего самого лучшего и хорошего. Кто знает, может именно молитва матери оберегает нас на протяжении всей нашей жизни.
Учебно-методический материал по литературе (8 класс) на тему:
Методическая разработка урока Образ матери в русской литературе
Образ матери в русской литературе рассматривается на примере произведений Паустовского “Телеграмма”, В.Н.Крупина “Молитва матери” и Д.Кедрина “Мать”
Предварительный просмотр:
Урок литературы 8 класс
Тема урока: «Образ матери в произведениях русской литературы»
- проследить, как в русской литературе, верной своим гуманистическим традициям, изображен образ женщины-матери
- воспитывать у учащихся уважительное отношение к женщине-матери
- воспитывать патриота и гражданина, нацеленного на совершенствование общества, в котором он живет
- развивать духовно-нравственный мир учащихся, их национальное самосознание
… без солнца не цветут цветы, без любви нет
счастья, без женщины нет любви, без Матери
* Прочитайте эпиграф. Что вы чувствуете, что видите, что слышите, когда произносите слово «мама»?(составляем кластер)
Все эти прекрасные слова ассоциируются со словом «мать».
По словам Н.Островского « есть прекраснейшее существо на свете, у которого мы в неоплатном долгу. Это – мать.» Для каждого человека мать – самый родной человек на свете. Она подарила нам жизнь, всё лучшее в каждом из нас исходит от матери.
2. Велика и разнообразна русская литература, но есть в ней одна святая страница, дорогая и близкая любому человеку, – это произведения о матери.
* Какие произведения вы прочитали?
(К.Паустовский «Телеграмма» – 1946г.
В.Н.Крупин «Молитва матери» – 2009г.
Д.Кедрин «Мать» – 1944г.
И.Панькин «Легенда о матерях»)
* Что роднит эти произведения?
* Какие чувства вы испытывали, когда читали?
* Перечитайте указанные отрывки.
* Какими кажутся эти женщины на первый взгляд?(старыми, слабыми, беспомощными)
* Какие поступки совершают матери ради своих детей?
Одинокая и больная Екатерина Ивановна («Телеграмма») ни в чём не винит свою дочь Настю, оправдывая её отсутствие большой занятостью. Даже перед смертью она не хочет причинять дочери боль и тихо уходит из жизни
- Как повлияла смерть матери на Настю?
- Прочитайте концовку рассказа. Как вы думаете, простила ли Екатерина Ивановна дочь?
В «легенде о матерях» матери моряков, желая спасти своих детей от гибели, отдают им свою силу, красоту, зрение. «Матери отдали им всё лучшее, что имели».
В рассказе В.Н.Крупина молитва матери спасает сына от вечных мучений. Даже с того света мать приходит на помощь сыну.
- Прочитайте последние строки рассказа. Какие чувства они вызывают?
«И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела, и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала всё, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она, силой своей любви и молитвы».
В стихотворении Д.Кедрина «Мать» даже смерть отступает перед силой материнской любви.
- Можно ли после этого назвать этих женщин слабыми?
- Что даёт силы матерям?
- Что объединяет героинь? (самоотверженность, любовь к детям, умение прощать, желание защитить своих детей, отвести от них беду)
3.Обратите внимание на даты написания произведений. Все они написаны в разное время.
* Меняется ли с годами образ матери в литературе?
Идут годы, сменяются поколения, а матери остаются по – прежнему любящими, нежными, самоотверженными.
(Любить своих родителей, заботиться
о них, почаще навещать, не забывать в разлуке. Это святая обязанность каждого человека перед теми, кто дал нам жизнь)
Поют гитар походных струны
В тайге, в горах, среди морей…
О, сколько вас сегодня, юных,
Живёт вдали от матерей!
Вы, вечно юные, в дороге –
То там объявитесь, то тут…
А ваши матери в тревоге
Вестей от вас всё ждут и ждут.
Они считают дни, недели,
Слова роняя невпопад…
Коль рано матери седеют –
Не только возраст виноват.
И потому, служа солдатом
Или скитаясь по морям,
Почаще всё – таки, ребята,
Пишите письма матерям!
Домашнее задание (дифференцированное):
- подготовить выразительное чтение (наизусть) стихотворения или прозы о матери
- сочинение «Я хочу рассказать Вам о маме…»
- сочинение – эссе «Легко ли быть матерью?»
По теме: методические разработки, презентации и конспекты
В презентации представлена таблица, где по-разному описывают Петербург Пушкин, Гоголь, Некрасов.А также здесь можно найти Петербург Достоевского.
Представленный материал нацелен на формирование у учащихся понятия о народной глиняной игрушке, её видах, традициях формы и росписи. Презентацию к разработке можно получить, обратившись к автору.
Урок литературы в 8 классе на тему “Образ учителя в русской литературе” предполагает анализ трёх произведений: В. Астафьева “Фотография, на которой меня нет”, В. Распутина “Уроки французского”, .
Методическая разработка интегрированного урока по музыке и литературе в 7 классе по теме “Героическая тема в русской музыке, литературе. живописи”. Материал может пригодиться учителям ИЗО, МХК, музыки.
Наиболее важной частью нравственного воспитания всегда остается воспитание на примере уважительного отношения к матери на литературном и на жизненном материале.
Методический комментарийУчитель… Школа… Начало начал. Здесь истоки характеров, идеалов, убеждений. Врачи и строители, лётчики и инженеры – всё начинается здесь. Какими сумеешь вырастить и.
Данный урок посвящен проблемам здорового образа жизни.Основная воспитательная цель которого – создать условия для воспитания у учащихся ответственности за свое здоровье, воспитания устойчивого негатив.
Форма входа
Главное меню
Изложения (тренинги)
Сейчас на сайте
Сейчас 8956 гостей и ни одного зарегистрированного пользователя на сайте
Новости сайта
16,09.2017 – Сборник рассказов И.Курамшиной “Сыновний долг”, в который вошли также и рассказы, представленные на книжной полке сайта Капканы ЕГЭ, можно приобрести как в электронном, так и в бумажном виде по ссылке >>
09.05.2017 – Сегодня Россия отмечает 72-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне! Лично у нас есть еще один повод для гордости: именно в День Победы, 5 лет назад, заработал наш сайт! И это наш первый юбилей! Подробнее >>
16.04.2017 – В ВИП-разделе сайта опытный эксперт проверит и выправит ваши работы: 1.Все виды сочинений на ЕГЭ по литературе. 2.Сочинения на ЕГЭ по русскому языку. P.S.Самая выгодная подписка на месяц! Подробнее >>
16.04.2017 – На сайте ЗАКОНЧИЛАСЬ работа по написанию нового блока сочинений по текстам ОБЗ. Смотреть вот здесь >>
25.02 2017 – На сайте началась работа по написанию сочинений по текстам ОБЗ. Сочинения по теме «Что такое добро?» можно уже смотреть.
28.01.2017 – На сайте появились готовые сжатые изложения по текстам ОБЗ ФИПИ, написанные в двух вариантах >>
28.01.2017 – Друзья, на Книжной полке сайта появились интересные произведения Л.Улицкой и А.Масс.
22.01.2017 – Ребята, оформив подписку в ВИП-разделе в сего на 3 дня, вы можете написать с нашими консультантами три УНИКАЛЬНЫХ сочинений на ваш выбор по текстам Открытого банка. Спешите в ВИП-раздел ! Количество участников ограничено.
25.12.2016 – Вниманию старшеклассников! Один из авторов нашего сайта, Мищенко Светлана Николаевна , ждет учеников для подготовки к ЕГЭ и ОГЭ по литературе и русскому языку. Светлана Николаевна – Почётный работник общего образования Российской Федерации, имеет высшую категорию, звание «Учитель-методист», прекрасно готовит учеников к экзаменам. Жителей города Петразоводска она готовит к испытанию на дому, может заниматься с ребятами и по скайпу. Найти учителя можно так: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. // mishenko1950-50 – Skyp //9215276135.
30.10.2016 – Книжная полка сайта «спешит на помощь” тем, кто не прочел когда-то «Войну и мир» Л.Н.Толстого, «Преступление и наказание» Ф.М.Достоевского, «Обломов» И.А.Гончарова. У нас на КНИЖНОЙ ПОЛКЕ стоят небольшие произведения прозаиков, в которых поднимаются вопросы, заложенные в направления ВЫПУСКНОГО сочинения. Материал >>
16.04.2016 – За последние 3 недели мы обновили нашу книжную полку новыми произведениями. Посмотрите >>
22.02.2016 – На Форуме сайта проводится мастер-класс “Особенности написания комментария в сочинении на ЕГЭ 2016 года”. Более 1300 посетителей приняли участие в работе мастер-класса. Ссылка >>
КНИЖНАЯ ПОЛКА ДЛЯ СДАЮЩИХ ЕГЭ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ
Проанализировав ваши вопросы и сочинения, делаю вывод, что самым трудным для вас является подбор аргументов из литературных произведений. Причина в том, что вы мало читаете. Не буду говорить лишних слов в назидание, а порекомендую НЕБОЛЬШИЕ произведения, которые вы прочтете за несколько минут или за час. Уверена, что вы в этих рассказах и повестях откроете для себя не только новые аргументы, но и новую литературу.
Крупин Владимир "Молитва матери"
– А я очень торопился, – сказал отец Павел, – и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко: я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: «Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла». А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: «Вот именно эта женщина просила вас навестить». Он с таким вызовом: «Значит, вы с того света за мной пришли?» - «Нет, - говорю, - пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни:
завтра с утра приходи в храм». – «А если не приду?» – «Придешь: мать просит. Это грех – родительские слова не исполнять».
– А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался, и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам, с утра, пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было
дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно – умереть без покаяния, без причастия. И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она силой своей любви и молитвы.
В крупин молитва матери сочинение
“Материнская молитва со дна моря достанет” - эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не для красного словца, а совершенно истинно, и за многие века подтверждена бесчисленными примерами.
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним недавно. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
А я очень торопился, - сказал отец Павел, - и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко, я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: “Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла”. А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: “Вот именно эта женщина просила вас навестить”. Он с таким вызовом: “Значит, вы с того света за мной пришли?” - “Нет, - говорю, пока с этого. А вот то, что я тебе
скажу, ты выполни: завтра с утра приходи в храм.” - “А если не приду?” - “Придешь: мать просит. Это грех - родительские слова не исполнять».
И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам, с утра, пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно - умереть без покаяния, без причастия.
И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она силой своей любви и молитвы.
Елицы
Братья и сестры! 25 декабря – празднуется прославление светильника православия свт. Спиридона Тримифунтсткого. Молитвенную помощь святого ощутили на себе миллионы верующих по всему миру. Подать записку на молебен к празднику Спиридону Тримифунтскому за себя, свою семью, родных и близких.
Молитва матери. Крупин В.Н.
«Материнская молитва со дна моря достанет» - эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не для красного словца, а совершенно истинно, и за многие века подтверждена бесчисленными примерами?
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним недавно. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
А я очень торопился, - сказал отец Павел, - и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко: я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: «Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла». А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: «Вот именно эта женщина просила вас навестить». Он с таким вызовом: «Значит, вы с того света за мной пришли?» - «Нет,- говорю, - пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни: завтра с утра приходи в храм». - «А если не приду?» - «Придешь: мать просит. Это грех - родительские слова не исполнять».
И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла. Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался, и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам с утра пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно - умереть без покаяния, без причастия. И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она, силой своей любви и молитвы.
«Материнская молитва со дна моря достанет» - эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не для красного словца, а совершенно истинно, и за многие века подтверждена бесчисленными примерами?
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним недавно. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
А я очень торопился, - сказал отец Павел, - и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко: я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: «Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла». А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: «Вот именно эта женщина просила вас навестить». Он с таким вызовом: «Значит, вы с того света за мной пришли?» - «Нет, - говорю, - пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни:
завтра с утра приходи в храм». – «А если не приду?» - «Придешь: мать просит. Это грех – родительские слова не исполнять».
И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла. Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался, и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам, с утра, пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было
дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно – умереть без покаяния, без причастия. И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она силой своей любви и молитвы.
Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ
Шопен и Мендельсон
Одна женщина всё жаловалась, каждый вечер за стеной та же музыка, то есть после ужина старики соседи, муж с женой, как по расписанию, как поезд, прибывают к пианино, и жена играет одно и то же, сначала печальное, потом вальс. Каждый вечер шурум-бурум, татати-татата. Эта женщина, соседка стариков, смеясь, всем своим знакомым и на работе рассказывала об этом, а самой ей было не до смеха. Всяко ведь бывает: и голова болит, и просто хочется отдохнуть, невозможно ведь каждый вечер затыкать уши телевизором - а у стариков всё одна и та же шарманка шурум-бурум, татати-татата.
Они, старики, и выходили всегда только вместе, чинно и благородно семенили в магазинчик тоже по расписанию, раненько утром, когда взрослые, сильные и пьяные находятся на работе или спят, и никто не обидит.
Короче, со временем эта соседка даже узнала их репертуар, спросила довольно грубо, в своём шутливом стиле, столкнувшись с ними (они как раз шли в магазинчик во всём светлом и выглаженном, как на бал, она в поношенной панамке, он в белой кепочке, глазики у обоих радужные, ручки сморщенные) - чё это вы всё играете, здравствуйте, не пойму - то есть она-то хотела сказать “зачем вы всё играете мешаете”, а они поняли ровно наоборот, всполошились, заулыбались всеми своими ровными пластмассовыми зубками и сказали, она сказала, старушка, «Песня без слов из цикла Мендельсона и вальс какая-то фантазия Шопена» (тьфу ты, подумала соседка).
Но всё на свете кончается, и музыка вдруг кончилась. Соседка вздохнула свободно, запела и завеселилась, она-то была одинокая брошка, то есть брошенная жена, вернее даже не жена, а так, получила по разъезду однокомнатную квартиру, и кто-то у неё поселился, жил, приколачивал полку на кухне, даже кое-что купил для снаряжения уборной как настоящий хозяин, пришёл с седлом в упаковке и поставил его на болты, приговаривая, что что же это за сиденье, сидеть нельзя. А потом вернулся обратно к себе к матери. И тут эта музыка каждый вечер за довольно тонкой, как оказалось стеной, вальс Шопена и с ошибочкой в одном и том же месте, с запинкой, как у застарелого патефона, можно убиться. Телевизор же стоял у другой стены, а здесь был диван, как раз патефон оказывался каждый вечер под ухом. То есть слух у этой соседки обострился как у летучей мыши, как у слепого, сквозь весь грохот телевизора она различала проклятых Мендельсона и Шопена.
Короче, внезапно всё кончилось, два дня музыка молчала, и спокойным образом можно было смотреть телевизор, петь или плясать, правда, кто-то отдалённо как бы плакал, как ребёнок пищит выше этажами, но это тоже кончилось. “Ну и слух у меня”, - потом сказала на работе эта соседка стариков, когда всё выяснилось, то есть что этот писк был писк мужа старушки пианистки, она была найдена не где-нибудь, а под мужем на полу, он уже, оказывается, давно лежал парализованный в кровати (“а я-то думала нет, я вроде их встречала, но это было ведь давно?” - сама с собой продолжала этот рассказ молодая соседка), он лежал парализованный, а жена каждый вечер, видимо, играла ему свой репертуар под ухом у соседки, чтобы его, видимо, развеселить, а потом она как-то упала, умерла у его кровати, и он стал сползать, видно, к телефону и в конце концов рухнул на свою жену, и из этого положения всё-таки позвонил как-то, квартиру вскрыли, оба они уже были неживые, быстрый исход.
“Ну и слух у меня”, - жаловалась их молодая соседка всем подряд по телефону, вспоминая тот отдалённый писк или плач и рассчитывая то время, которое понадобилось (вечер и вся ночь и весь следующий день), чтобы старик дотянулся до телефона, это он пищал, старичок, видимо.
“Ну и слух у меня, - с тревогой думала соседка о будущих соседях и вспоминая про себя с любовью и жалостью Шопена и Мендельсона, - вот это были люди образованные, тихие, пятнадцать минут в день шумели, и всё, кто придёт им на смену? И умерли с разницей в день, как в сказке, жили долго и умерли с разницей в день”, - примерно так она думает, оглушённая тишиной, Шопен, Шопен и Мендельсон.
Людмила Петрушевская Глюк
Однажды, когда настроение было как всегда по утрам, девочка Таня лежала и читала красивый журнал. Было воскресенье.И тут в комнату вошел Глюк. Красивый как киноартист (сами знаете кто), одет как модель, взял и запросто сел на Танину тахту.
Привет,- воскликнул он,- привет, Таня!
Ой,- сказала Таня (она была в ночной рубашке).- Ой, это что.
Как дела,- спросил Глюк.- Ты не стесняйся, это ведь волшебство.
Прям,- возразила Таня.- Это глюки у меня. Мало сплю, вот и все. Вот и вы.
Вчера они с Анькой и Ольгой на дискотеке попробовали таблетки, которые принес Никола от своего знакомого. Одна таблетка теперь лежала про запас в косметичке, Никола сказал, что деньги можно отдать потом.
Это неважно, пусть глюки,- согласился Глюк.- Но ты можешь высказать любое желание.
Ну ты сначала выскажи,- улыбнулся Глюк.
Ну… Я хочу школу кончить…- нерешительно сказала Таня.- Чтобы Марья двойки не ставила… Математичка.
Знаю, знаю,- кивнул Глюк.
Я все про тебя знаю. Конечно! Это ведь волшебство.
Таня растерялась. Он все про нее знает!
Да не надо мне ничего, и вали отсюда,- смущенно пробормотала она.- Таблетку я нашла на балконе в бумажке кто-то кинул.
Глюк сказал:
Я уйду, но не будешь ли ты жалеть всю жизнь, что прогнала меня, а ведь я могу исполнить твои три желания! И не трать их на ерунду. Математику всегда можно подогнать. Ты ведь способная. Просто не занимаешься, и все. Марья поэтому поставила тебе парашу.
Таня подумала: действительно, этот глюк прав. И мать так говорила.
Ну что,- сказала она.- Хочу быть красивой?
Ну не говори глупостей. Ты ведь красивая. Если тебе вымыть голову, если погулять недельку по часу в день просто на воздухе, а не по рынку, ты будешь красивей чем она (сама знаешь кто).
Мамины слова, точно!
А если я толстая?- не сдавалась Таня.- Катя вон худая.
Ты толстых не видела? Чтобы сбросить лишние три килограмма, надо просто не есть без конца сладкое. Это ты можешь! Ну, думай!
Сережка чтобы… ну, это самое.
Сережка! Зачем он нам! Сережка уже сейчас пьет. Охота тебе выходить замуж за алкаша! Ты посмотри на тетю Олю.
Да, Глюк знал все. И мать о том же самом говорила. У тети Оли была кошмарная жизнь, пустая квартира и ненормальный ребенок. А Сережка действительно любит выпить, а на Таню даже и не глядит. Он, как говорится, «лазит» с Катей. Когда их класс ездил в Питер, Сережка так нахрюкался на обратном пути в поезде, что утром его не могли разбудить. Катя даже его била по щекам и плакала.
Ну вы прям как моя мама,- сказала, помолчав, Таня.- Мать тоже базарит так же. Они с отцом кричат на меня, как больные.
Я же хочу тебе добра!- мягко сказал Глюк.- Итак, внимание. У тебя три желания и четыре минуты остается.
Ну… Много денег, большой дом на море… и жить за границей!- выпалила Таня.
Чпок! В ту же секунду Таня лежала в розовой, странно знакомой спальне. В широкое окно веял легкий приятный морской ветерок, хотя было жарко. На столике лежал раскрытый чемодан, полный денег.
«У меня спальня как у Барби!» - подумала Таня. Она видела такую спальню на витрине магазина «Детский мир».
Она поднялась, ничего не понимая, где тут что. В доме оказалось два этажа, везде розовая мебель как в кукольном доме. Мечта! Таня ахала, изумлялась, попрыгала на диване, посмотрела что в шкафах (ничего). На кухне стоял холодильник, но пустой. Таня выпила водички из-под крана. Жалко, что не подумала сказать «чтобы всегда была еда». Надо было добавить «и пиво» (Таня любила пиво, они с ребятами постоянно покупали баночки. Денег только не было, но Таня их брала иногда у папы из кармана. Мамина заначка тоже была хорошо известна. От детей ничего не спрячешь!). Нет, надо было вообще сказать Глюку так: «И все что нужно для жизни». Нет, «для богатой жизни!» В ванной находилась какая-то машина, видимо, стиральная. Таня умела пользоваться стиралкой, но дома была другая. Тут не знаешь ничего, где какие кнопки нажимать.
Телевизор в доме был, однако Таня не смогла его включить, тоже были непонятные кнопки.
Затем надо было посмотреть что снаружи. Дом, как оказалось, стоял на краю тротуара, не во дворе. Надо было сказать: «с садом и бассейном». Ключи висели на медном крючке в прихожей, у двери. Все предусмотрено!
Таня поднялась на второй этаж, взяла чемоданчик денег и пошла было с ним на улицу, но обнаружила себя все еще в ночной рубашке.
Правда, это была рубашка типа сарафанчика, на лямочках.
На ногах у Тани красовались старые шлепки, еще не хватало!
Но приходилось идти в таком виде.
Дверь удалось запереть, ключи девать было некуда, не в чемодан же с деньгами, и пришлось оставить их под ковриком, как иногда делала мама. Затем, напевая от радости, Таня побежала куда глаза глядят. Глаза глядели на море.
Улица кончалась песчаной дорогой, по сторонам виднелись маленькие летние домики, затем развернулся большой пустырь. Сильно запахло рыбным магазином, и Таня увидела море.
На берегу сидели и лежали, прогуливались люди. Некоторые плавали, но немногие, поскольку были высокие волны.
Таня захотела немедленно окунуться, однако купальника на ней не было, только белые трусики под ночной рубашкой, в таком виде Таня красоваться не стала и просто побродила по прибою, уворачиваясь от больших волн и держа в одной руке тапки, в другой чемоданчик.
До вечера голодная Таня шла и шла по берегу, а когда повернула обратно, надеясь найти какой-нибудь магазин, то перепутала местность и не смогла найти тот пустырь, откуда вела прямая улица до ее дома.
Чемодан с деньгами оттянул ей руки. Тапки намокли от брызг прибоя.
Она села на сыроватый песок, на свой чемоданчик. Солнце заходило. Страшно хотелось есть и особенно пить. Таня ругала себя последними словами, что не подумала о возвращении, вообще ни о чем не подумала - надо было найти сначала хоть какой-нибудь магазин, что-то купить. Еду, тапочки, штук десять платьев, купальник, очки, пляжное полотенце. Обо всем у них дома заботились мама и папа, Таня не привыкла планировать, что есть, что пить завтра, что надеть, как постирать грязное и что постелить на кровать.
В ночной рубашке было холодно. Мокрые шлепки отяжелели от песка.
Надо было что-то делать. Берег уже почти опустел.
Сидела только пара старушек да вдали вопили, собираясь уходить с пляжа, какие-то школьники во главе с тремя учителями.
Таня побрела в ту сторону. Нерешительно она остановилась около кричащих, как стая ворон, детей. Все эти ребята были одеты в кроссовки, шорты, майки и кепки, и у каждого имелся рюкзак. Кричали они по-английски, но Таня не поняла ни слова. Она учила в школе английский, да не такой.
Детки пили воду из бутылочек. Кое-кто, не допив драгоценную водичку, бросал бутылки с размахом подальше. Некоторые, дураки, кидали их в море.
Таня стала ждать, пока галдящих детей уведут.
Сборы были долгие, солнце почти село, и наконец этих воронят построили и повели под тройным конвоем куда-то вон. На пляже осталось несколько бутылочек, и Таня бросилась их собирать и с жадностью допила из них воду. Потом побрела дальше по песку, все-таки вглядываясь в прибрежные холмы, надеясь увидеть в них дорогу к своему дому.
Внезапно опустилась ночь. Таня, ничего не различая в темноте, села на холодный песок, подумала, что лучше сесть на чемоданчик, но тут вспомнила, что оставила его там, где сидела перед тем!
Она даже не испугалась. Ее просто придавило это новое несчастье. Она побрела, ничего не видя, обратно.
Она помнила, что на берегу оставались еще две старушки.
Если они еще сидят там, то можно будет найти рядом с ними чемоданчик.
Но кто же будет сидеть холодной ночью на сыром песке!
За песчаными холмами давно горели фонари, и из-за этого на пляже было совсем уже ничего не видно. Тьма, холодный ветер, ледяные шлепки, тяжелые от мокрого песка.
Раньше Тане приходилось терять многое - самые лучшие мамины туфли на школьной дискотеке, шапки и шарфы, перчатки бессчетно, зонтики уже раз десять, а деньги вообще считать и тратить не умела. Она теряла книги из библиотеки, учебники, тетрадки, сумки.
Еще недавно у нее было все - дом и деньги. И она все потеряла.
Таня ругала себя. Если бы можно было начать все сначала, она бы, конечно, крепко подумала. Во-первых, надо было сказать: «Пусть все, что я захочу, всегда сбывается!» Тогда бы сейчас она могла бы велеть: «Пусть я буду сидеть в своем доме, с полным холодильником (чипсы, пиво, горячая пицца, гамбургеры, сосиски, жареная курица). Пусть по телику будут мультики. Пусть будет телефон, чтобы можно было пригласить всех ребят из класса, Аньку, Ольгу, да и Сережку!» Потом надо было бы позвонить папе и маме. Объяснить, что выиграла большой приз, поездку за границу. Чтобы они не беспокоились. Они сейчас бегают по всем дворам и всех уже обзвонили. Наверное, и в милицию подали заявление, как месяц назад родители хиппи Ленки по прозвищу Бумажка, когда она уехала в Питер автостопом.
А вот теперь в одной ночной рубашке и в сырых шлепках приходится в полной тьме блуждать по берегу моря, когда дует холодный ветер.
Но уходить с пляжа нельзя, может быть, утром повезет первой увидеть свой чемоданчик.
Таня чувствовала, что стала гораздо умней, чем была утром, при разговоре с Глюком. Если бы она оставалась такой же дурой, то давно бы уже покинула это проклятое побережье и побежала бы туда где теплей. Но тогда бы не оставалось надежды найти чемоданчик и улицу, где стоял родной дом…
Таня была полной дурой еще три часа назад, когда даже не посмотрела ни номер своего дома, ни названия улицы!Она стремительно умнела, но есть хотелось до обморока, а холод пронизывал всю ее до костей.
В этот момент она увидела фонарик. Он быстро приближался, как будто это была фара мотоцикла - но без шума.
Опять глюки. Да что же это такое!
Таня замерла на месте. Она знала, что находится в совершенно чужой стране и не сможет найти защиты, а тут этот страшный бесшумный фонарик.
Она свернула и потрюхала в своих тяжелых, как утюги, шлепках по кучам песка к холмам.
Вот тебе еще три желания, Танечка. Говори!
Таня, теперь уже умная, хрипло выпалила:
Хочу, чтобы всегда мои желания исполнялись!
Всегда!- ответила, вся дрожа, Таня.
Откуда-то очень сильно воняло гнилью.
Только есть один момент,- произнес Невидимый с фонариком.- Если ты захочешь кого-нибудь спасти, то на этом твое могущество кончится. Тебе уже ничего никогда не достанется. И тебе самой придется худо.
Да никого я не захочу спасти,- сказала, трясясь от холода и страха, Таня.- Не такая я добренькая.
Хочу оказаться в своем доме с полным холодильником, и чтобы все ребята из класса были, и телефон позвонить маме.
И тут же она в чем была - в мокрых тапочках и ночной рубашке оказалась, как во сне, у себя в новом доме в розовой спальне, а на кровати, на ковре и на диване сидели ее одноклассники, причем Катя с Сережей на одном кресле.
На полу стоял телефон, но Таня не спешила по нему звонить. Ей было весело! Все видели ее новую жизнь!
Это твой дом?- галдели ребята.- Круто! Класс!
И прошу всех на кухню!- сказала Таня.
Там ребята открыли холодильник и стали играть в саранчу, то есть уничтожать все припасы в холодном виде. Таня пыталась подогреть что-то, какие-то пиццы, но плита не зажигалась, какие-то кнопки не срабатывали. Потребовалось еще мороженое, пиво, Сережка попросил водки, мальчики сигарет.
Таня потихоньку, отвернувшись, пожелала себе быть самой красивой и все то, что заказали ребята. Тут же за дверью кто-то нашел второй холодильник, тоже полный.
Таня сбегала в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Волосы стали кудрявыми от морского воздуха, щеки были как розы, рот пухлый и красный без помады. Глаза сияли не хуже фонариков. Даже ночная рубашка выглядела как кружевное вечернее платьице! Класс!
Но Сережка как сидел с Катей, так и сидел. Катя тихо ругалась с ним, когда он открыл бутылку и стал отпивать из горлышка.
Ой, ну что ты его воспитываешь, воспитываешь!- воскликнула Таня.- Он же тебя бросит! Я все всем разрешаю! Просите чего хотите, ребята! Слышишь, Сережка? Проси у меня что хочешь, я тебе все разрешаю!
Все ребята были в восторге от Тани. Антон подошел, поцеловал Таню долгим поцелуем, как ее еще никто в жизни не целовал.
Таня торжествующе посмотрела на Катю. Они все еще сидели на одном кресле, но уже отвернулись друг от друга.
Антон спросил на ухо, нет ли травки покурить, Таня принесла папироски с травой, потом Сережка заплетающимся языком сказал, что есть такая страна, где свободно можно купить любой наркотик, и Таня ответила, что именно здесь такая страна, и принесла полно шприцов. Сережка с лукавым видом сразу схватил себе три, Катя пыталась вырвать их у него, но Таня постановила - пусть Сережка делает что хочет.
Катя замерла с протянутой рукой, не понимая, что происходит.
Таня чувствовала себя не хуже королевы, она могла все.
Если бы они попросили корабль или полететь на Марс, она бы все устроила. Она чувствовала себя доброй, веселой, красивой.
Она не умела колоться, ей помогли Антон и Никола. Было очень больно, но Таня только смеялась. Наконец у нее было множество друзей, все ее любили! И наконец она была не хуже других, то есть попробовала уколоться и не испугалась ничего!
Закружилась голова.
Сережка странно водил глазами по потолку, а неподвижная Катя злым взглядом смотрела на Таню и вдруг сказала:
Я хочу домой. Мы с Сережей должны идти.
А что ты за Сережу выступаешь? Иди одна!- еле ворочая языком, сказала Таня.
Нет, я должна вернуться вместе с ним, я обещала его маме!- крикнула Катя.
Таня проговорила:
Тут я распоряжаюсь. Поняла, гнида? Иди отсюда!
Одна я не уйду!- пискнула Катя и стала смотреть, не в силах шевельнуться, на совершенно бесчувственного Сережку, но быстро растаяла, как ее писк. Никто ничего не заметил, все валялись по углам, на ковре, на Таниной кровати как тряпичные куклы. У Сережки закатились глаза, были видны белки.
Таня залезла на кровать, где лежали и курили Ольга, Никола и Антон, они ее обняли и укрыли одеялом. Таня была все еще в своей ночной рубашке, в кружевах, как невеста.
Антон стал говорить что-то, лепетать типа «не бойсь, не бойсь», зачем-то непослушной рукой заткнул Тане рот, позвал Николу помочь. Подполз и навалился пьяный Никола. Стало нечем дышать, Таня начала рваться, но тяжелая рука расплющила ее лицо, пальцы стали давить на глаза… Таня извивалась, как могла, и Никола прыгнул на нее коленями, повторяя, что сейчас возьмет бритву… Это было как страшный сон. Таня хотела попросить свободы, но не могла составить слова, они ускользали. Совсем не было воздуха и трещали ребра.
И тут все вскочили с мест и обступили Таню, кривляясь и хохоча. Все открыто радовались, разевали рты. Вдруг у Аньки позеленела кожа, выкатились и побелели глаза. Распадающиеся зеленые трупы окружили кровать, у Николы из открытого рта выпал язык прямо на Танино лицо. Сережа лежал в гробу и давился змеей, которая ползла из его же груди. И со всем этим ничего нельзя было поделать. Потом Таня пошла по черной горячей земле, из которой выпрыгивали языки пламени. Она шла прямо в раскрытый рот огромного, как заходящее солнце, лица Глюка. Было нестерпимо больно, душно, дым разъедал глаза. Она сказала, теряя сознание: «Свободы».
Когда Таня очнулась, дым все еще ел глаза. Над ней было небо со звездами. Можно было дышать.
Вокруг нее толпились какие-то взрослые люди, сама она лежала на носилках в разорванной рубашке. Над ней склонился врач, что-то ее спросил на иностранном языке. Она ничего не поняла, села. Ее дом почти уже сгорел, остались одни стены. На земле вокруг лежали какие-то кучки, накрытые одеялами, из-под одного одеяла высовывалась черная кость с обугленным мясом.
Хочу понимать их язык,- сказала Таня.
Кто-то рядом говорил:
Тут двадцать пять трупов. Соседи сообщили, что это недавно построенный дом, здесь никто не жил. Врач утверждает, что это были дети. По остаткам несгоревших костей. Найдены шприцы. Единственная оставшаяся в живых девочка ничего не говорит. Мы ее допросим.
Спасибо, шеф. Вам не кажется, что это какая-то секта новой религии, которая хотела массово покончить с собой? Куда завлекли детей?
Пока я не могу ответить на ваш вопрос, мы должны снять показания с девочки.
А кто владелец этого дома?
Мы все будем выяснять.
Кто-то энергично сказал:
Какие негодяи! Загубить двадцать пять детей!
Таня, трясясь от холода, произнесла на чужом языке:
Хочу, чтобы все спаслись. Чтобы все было как раньше.
Тут же раскололась земля, завоняло немыслимой дрянью, кто-то взвыл как собака, которой наступили на лапу.
Потом стало тепло и тихо, но очень болела голова.
Таня лежала у себя в кровати и никак не могла проснуться.
Рядом валялся красивый журнал.
Вошел отец и сказал:
Как ты? Глаза открыты.
Он потрогал ее лоб и вдруг открыл занавески, а Таня закричала, как всегда по воскресеньям: «Ой-ой, дайте поспать раз в жизни!»
Лежи, лежи, пожалуйста,- мирно согласился отец.- Вчера еще температура сорок, а сегодня кричишь как здоровая!
Таня вдруг пробормотала:
Какой страшный сон мне приснился!
А отец сказал:
Да у тебя был бред целую неделю. Мама тебе уколы делала. Ты на каком-то языке даже говорила. Эпидемия гриппа, у вас целый класс валяется, Сережка вообще в больницу попал. Катя тоже без сознания неделю, но она раньше всех заболела. Говорила про вас, что все в каком-то розовом доме… Бред несла. Просила спасти Сережу.
Но все живы?- спросила Таня.
Кто именно?
Ну весь наш класс?
А как же,- ответил отец.- Ты что!
Какой страшный сон,- повторила Таня.
Она лежала и думала, что в косметичке, которая была спрятана в рюкзаке, находится таблетка с дискотеки, за которую надо отдать Николе деньги…
Ничего не кончилось. Но все были живы.
Бедное сердце Пани
Ну так вот, а баба Паня была вылеплена совсем из другого теста и ждала совсем не того, что мы. Она ходила со своим отвислым животом и ждала, как обнаружилось в дальнейшем, что ей по ее медицинским показаниям, в ее уже огромные сроки сделают аборт, для этого она здесь и находилась - уже довольно долго. Она объясняла, что муж у нее лежит уже полгода с радикулитом, он плотник на строительстве, что-то поднял. У них трое детей, и у нее самой был год назад инфаркт: дали большую инвалидность - второй группы. Что же ты тянула, воскликнули бы все, но никто не воскликнул, потому что знали, что ей сначала поставили другой диагноз - опухоль, и опухоль все росла и росла, пока не начала шевелиться и дрыгать ножками, тогда-то баба Паня, проплутав по районному и областному горздраву, направилась с пачкой бумажек искать правду в министерство в Москву и добилась своего, упорная душа, потому что действительно она могла при своем сердце умереть от родов и оставить троих детей сиротами. Она долго ходила по разным инстанциям, а живот все рос, уже набиралось что-то шесть месяцев или около того, и наконец ее положили в тот научно-исследовательский институт, где пребывали все мы в ожидании решения своей судьбы. Баба Паня попала к хорошему врачу Володе, который только что спас жизнь одному задохнувшемуся в лоне матери ребенку, девочке. Он высосал ртом слизь, забившую все дыхательные пути, и ребенок через две минуты после рождения закричал - такие легенды ходили о Володе, и везде его бегала-искала по коридорам мать этой девочки, чтобы вручить ему дорогую зажигалку, но не добилась ничего и с тем выписалась. И еще ходила легенда, что его собственная мать умерла родами, и Володя поклялся, что будет врачом-акушером, и стал им по призванию. И тем больше было у всех недоумение и ненависть в адрес ни в чем не повинной бабы Пани, что Володя не торопился делать ей аборт, а все ходил к ней в палату, мерял давление, проверял анализы, а баба Паня все ждала, и уже человека, что ли, собирались убивать все эти врачи, человека на седьмом месяце, но баба Паня твердо ждала и знать ничего не хотела; у нее было направление министерства, а дома ее ждали дети и неходячий муж в домике-засыпушке на далеком строительстве ГРЭС. Баба Паня строила ГРЭС, оказывается, вернее, была сторожихой и инвалидом, и на какие деньги все эти люди жили, неизвестно.
Шло время, проходили недели, я наконец убралась из отделения патологии и перекочевала в палату родильниц, мне наконец принесли мое дитя, и все муки как будто кончились, как вдруг у меня началась горячка и вскочил нарыв на локте. Тут же меня препроводили через двор в инфекционное отделение, я переправлялась по зимней погоде в чьих-то резиновых сапогах на босу ногу, в трех байковых халатах поверх рубашки и в полотенце на голове, как каторжница, а сзади несли завернутого в казенное одеяло ребенка, которого тоже выселили, ибо и он заболел. Я шла, обливаясь бессильными слезами, меня вели с температурой в какой-то чумной барак и разъединяли с ребенком, которого я уже начала кормить, а ведь известно, что если мать хоть один раз покормила ребенка, то все, она уже навеки связана по рукам и ногам и отобрать у нее дитя нельзя, она может умереть. Такие связи связывали меня, идущую в казенных сапогах на босу ногу, и моего ребенка, которого несли за моей спиной в сером одеяле, накрыв с головой, а он молчал под покрышкой и не шевелился, словно замерев. В чумном бараке его унесли очень быстро, а мои мучения продолжались теперь в палате, где лежали инфекционные больные то ли с нарывами, то ли с температурой, и где лежала уже и тетя Паня, опроставшаяся, пустая, и принимала огромное количество лекарств и от сердца, и от заражения крови, поскольку ей уже сделали аборт, разрезали живот, но шов загноился: все в том научно-исследовательском институте, видимо, было заражено. Но тетя Паня, убийца, сама теперь была на грани смерти и выкарабкивалась с трудом, а родильный дом закрывали на ремонт из-за страшной стафилококковой инфекции. Больные говорили, что сжечь его надо, сжечь, да что толку в разговорах.
Я плакала все дни, мне нужно было сцеживать молоко, чтобы оно не пропало, но руки были заразные, а ходить нас не выпускали в коридор, умываться я не могла. Я боялась заразить молоко и просила хотя бы спирту протереть руки, раза три сестра мне приносила ватки, а потом бросила, спирту на руки не напасешься. Тетя Паня молчаливо слушала, как я рыдаю со своими грязными руками, у нее были собственные дела для размышлений, у нее была высокая температура, которая не снижалась, и наконец пришел доктор Володя, убийца. Он положил руку на лоб тети Пани, осмотрел ее шов и вдруг велел принести лед: у тети Пани пришло молоко для ее убитого ребенка, в этом и была причина температуры.
Наконец настало время, мои муки кончились, и после долгих переговоров мне принесли ребенка, который за неделю разлуки разучился сосать. Жалкий, худой, прозрачный, он ничего не мог поделать, раскрывал и закрывал рот, а я плакала над ним, пока он кричал.
А убийца тетя Паня начала вставать и ходить, держась за стенку, потому что у нее шла речь о выписке. Она объяснила, что тренируется, от станции до стройки пешком двенадцать километров, но ее выписали через два дня, не вникая в подробности, и она ушла своим ходом, как могла, на вокзал.
А мой ребенок окреп, начал бойко сосать, и через два дня мы должны были выходить на Божий свет из чумного барака, как вдруг случилось происшествие. В палату привели новую пациентку - высокая температура, неизвестный диагноз. Привели и положили в опустевшую палату, где торчала одна только я, ожидая очередного кормления. Моя новая соседка сильно кашляла, на вопросы не отвечала, и я тут же энергично отправилась к дежурной детской сестре и заявила, что туда, где больной человек, нельзя приносить ребенка и т.д. Хорошо, приносить перестали, но теперь я уже знала, где он лежит, где его детская, и стояла под дверью, а он кричал криком. Он был один в детской, как я была одна в своей палате, каждой палате соответствовала своя детская, и я теперь знала, что этот одинокий визг есть визг моего голодного ребенка, и стояла под дверью.
И вдруг добрая медсестра сжалилась надо мной, дала мне белый халат, шапочку и марлевую маску и ввела в детскую кормить. Я села в угол кормить моего дорогого ребенка, он тут же успокоился, а я стала разглядывать детскую. Это была белая, чистая комнатка с четырьмя отделениями, в каждом из которых стояло по кроватке, по числу коек во взрослой палате.
Все кроватки пустовали - у новой пришелицы с температурой еще никто не родился, и только под стеной стоял инкубатор, мощное сооружение, накрытое прозрачным колпаком, и в инкубаторе лежало маленькое дитя, тихо спало, смеживши глазки, совсем как большое. Я кормила своего, любила своего, но дикая жалость к чужому существу вдруг пронзила меня.
Это явно была девочка, аккуратные ушки, спокойное, милое лицо величиной с некрупное яблоко - мальчишки рождаются аляповатыми, я уже нагляделась, и только девочки появляются на свет в таком аккуратном, изящном виде.
У вошедшей сестры я спросила: «Девочка?» - и она кивнула и с любовью сказала: «Она у нас уже из пипетки пьет».
Я вернулась в палату, пошли часы кормлений, на следующий день мы с ребенком вымелись из этой больницы прочь, на волю, а меня все мучает вопрос: а не дочь ли тети Пани лежала там, в инкубаторе? Ведь это была детская нашей палаты, и доктор Володя почему так тянул с тетей Паней - уж не хотел ли этот мученик науки дорастить ребенка хотя бы до семи месяцев, до правильного развития?
Все эти вопросы терзают меня, забивают мне голову, и жалкая тетя Паня в который раз на моих глазах пробирается по стеночке, тренируется, чтобы идти домой, и все видится мне доктор Володя, положивший ей руку на лоб, но как не вяжется тетя Паня с тем существом, которое так мирно спало тогда под крышкой инкубатора, завернутое в розовую пеленку, так тихо дышало, закрыв глаза, и так пронизывало все сердца, кроме бедного сердца тети Пани, сторожихи и инвалида.
Прилепин Захар
Дочка
Как поживают твои пачильки.
Как поживают твои пачильки, дочка.
Мы прожили вместе несколько сот лет, и я так и не научился спать рядом с тобой. Как же я могу спать.
Зато я придумал несколько нелепых истин.
Сначала, в трудные дни, я предлагал своей любимой делить каждую вину пополам. Она пожимала плечами. Поэтому я делил, а она так жила.
Потом придумал другое.
Сейчас наберу воздуха и скажу.
Чтобы мужчина остался мужчиной и не превратился в постыдного мужика, он должен прощать женщине все.
Чтобы женщина осталась женщиной и не превратилась в печальную бабу, она не вправе простить хоть что-нибудь, любую вину.
Все, воздух кончился.
Он – все, говорю, она – ничего. Как же выжить теперь, если сам придумал про это.
Рыба живет с открытыми глазами, спит с открытыми глазами, только женщина закрывает глаза: я видел, что так бывает, когда ей хочется закрыться и прислушаться. А ты всегда смотрела не меня, и в минуты, когда меж нами происходило кипящее и непоправимое, и спустя без трех месяцев год – когда приходила пора дать жизнь моему крику в тебе: всех наших детей мы рожали вместе.
Тогда, заглядывая в сведенные от страха глаза, я и понял, что нет сил никаких относиться к своей женщине как будто она женщина какая-то. И как нежно относиться к женщине, будто она дочь твоя; так и звать ее: «Дочка, доченька».
Тогда жалости внутри нестерпимо много.
Тогда гораздо легче все принимается и понимается.
Не отрицаю законов не мной придуманных, но подумайте сами – насколько было б просто прощать что бы то ни было, если дочка пред тобой. Чего ее не простить – кровную свою – не жена же.
Отсюда другая нелепая истина.
Если мужчина хочет, чтоб его женщина не превратилась в печальную и постыдную бабу – он может любить ее как дочку.
Но если женщина хочет, чтоб ее мужчина не превратился в постыдного и бесстыдного мужика – она никогда не должна относиться к нему как к сыну.
Дочке, говорю, можно все.
Моя дочка приходит и говорит, что устала, и ложится спать, лелеемая и ненаглядная во сне, который не решишься нарушить, разве что любованьем, когда присядешь у кровати не в силах насмотреться, а она проснется – ей больно перенести, что так горячо в щеках и надбровьях от чужих глаз.
Моя дочка имеет право не слушаться, не уметь, не соглашаться, не понять, не ответить, не захотеть, не расхотеть, не досидеть до конца, не прийти к началу. И еще сорок тысяч «не». Я, конечно, нахмурю брови, но внутри буду ликовать так сильно, что нахмуренные брови вдруг отразятся в углах губ, которые поползут вверх от счастья и восхищения.
Они катили в свою тихую, затерянную на картах деревню, меж корабельных сосен, по отсутствующей дороге.
Он бешено переключал скорости и жег сцепление. Колеса взметали песок, днище гулко билось о дорогу, ежеминутно рискуя сесть на мель.
Она неустанно корила и отрицала его, имея, впрочем, на то все права – как всякая женщина и даже больше.
– И прекрати так терзать машину! – сказала она презрительно.
Здесь их подбросило, потом обрушило вниз, машина лязгнула, взвизгнула и встала.
Подышав с минуту – каждый в свою форточку – они наконец повернули друг к другу со сведенными скулами лица.
Он включил зажигание; машина завелась и, обиженно урча, тронулась.
Деревня показалась спустя час; но медленные виды ее впервые не успокаивали вконец раздосадованные сердца.
Они сбросили вещи, чуть ли не на крыльцо, оставили своих радостных стариков в недоумении и уехали в лес договаривать.
Сначала сидели в машине, но там близость друг к другу и необходимость делить одно, какое-никакое, а помещение, были вовсе невыносимы. Вырвались, вдарив дверями, на улицу, и он начал яростно курить, а она спрашивать, спрашивать, спрашивать. Зачем он такой, отчего он такой, к чему он такой, как же он такой.
В ту минуту, когда их подбросило и жахнуло о песок на лесной дороге, затерянный в песке металлический костыль вдарил наконечником в бензобак и оставил, в детский мизинец размером, пробоину. Бензин полился.
Теперь они стояли возле машины, переступая с места на место.
Он не выдержал и, бросив второй уже бычок под ноги, пошел куда глаза глядят, в лес. Она догнала и вернула его: вернись, стой здесь, ответь мне, ответь мне, в конце концов.
– И перестань курить!
Хотя бы здесь он мог ее не послушать, и не послушал – щелкнув зажигалкой, затянулся новой сигаретой. Мрачно курил, иногда поднимая сигарету перед глазами и пристально глядя в тихо мерцающий табак.
Она говорила о своем любимом с болью и ужасом.
– …и еще ты… Ты… И еще от машины опять пахнет бензином! – кричала она.
Он покосился на белое свое, большелобое авто и, шагнув ближе, зачем-то похлопал по багажнику, как по крупу животного. Жадно вдыхая сигаретный дым, никакого запаха не чувствовал, ни бензина, ни леса, ни табака.
– И перестань, в конце концов, стоять тут… как мертвый! – вдруг закричала она, и громко, по-детски заплакала, спрятав маленькое, любимое лицо в ладонях, а пальцы ее дрожали, как после ручной стирки в холодной воде.
– Дочка. Доченька моя, – наконец вспомнил он.
Протянул ей руки, но мешала сигарета. Тогда он, опустив руку, разжал пальцы, указательный и средний, меж которых сигарета была привычно зажата, – и так она упала, золотясь, вниз.
Одновременно левой рукой он уже привлекал любимую к себе:
– Дочка моя, не плачь никогда.
Очарованно смотрю на ее шею утром, на висок; и еще тонкие вены вижу – там, где белый сгиб руки.
Она так дышит, как будто я молюсь.
Подари ей бессмертье, слышишь, ты, разве жалко тебе.
…Но ты подарил, подарил; я знаю, знаю…
Молчу, молчу.
Свеча горела
Рассказ о нашем будущем без книг и любви к чтению.
Скажите, какую книгу вы прочитали недавно? А когда это было? Нам некогда читать, некогда думать, некогда давать волю своему воображению, некогда наслаждаться языком, слогом, историей. Все откладываем и откладываем. А что если попробовать представить себе, что будет, когда суматошный ритм жизни и прогресс приведет к тому, что литература перестанет быть нужной, отомрет и останется только в сердцах преданных анахроничных людей?
Майк Гелприн написал рассказ «Свеча горела», в котором описал подобную ситуацию. Прочитайте его, пожалуйста. А когда будет время - подойдите к книжному стеллажу, выберите себе что-нибудь интересное.
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
- Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет - костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло сердце, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
Д-даю уроки, - запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. - Н-на дому. Вас интересует литература?
- Интересует, - кивнул собеседник. - Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» - едва не вырвалось у Андрея Петровича.
- Оплата почасовая, - заставил себя выговорить он. - По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
- Я, собственно... - собеседник замялся.
- Первое занятие бесплатно, - поспешно добавил Андрей Петрович. - Если вам не понравится, то...
- Давайте завтра, - решительно сказал Максим. - В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
- Устроит, - обрадовался Андрей Петрович. - Записывайте адрес.
- Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
- Вы слишком узкий специалист, - сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. - Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники - вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век... Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем... Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом - затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский - две недели. Бунин - полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг - самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак... Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, - беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, - если он... Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
- Проходите, - засуетился Андрей Петрович. - Присаживайтесь. Вот, собственно... С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
- С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
- Да-да, естественно, - закивал Андрей Петрович. - Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
- Нигде? - спросил Максим тихо.
- Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия - в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты... - Андрей Петрович махнул рукой. - Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
- Да, продолжайте, пожалуйста.
В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал - стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем - люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше - за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
Мне нелегко об этом говорить, - сказал он наконец. - Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете... Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
- Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
- У вас есть дети?
- Да, - Максим замялся. - Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
- Да, - сказал Андрей Петрович твёрдо. - Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
- Пастернак, - сказал он торжественно. - Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела...
Вы придёте завтра, Максим? - стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
- Непременно. Только вот... Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, - Максим обвёл глазами помещение, - могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
- Конечно, Максим, - сказал он. - Спасибо. Жду вас завтра.
Литература - это не только о чём написано, - говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. - Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
- Пушкин, - говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий...
Максим слушал.
- Не устали? - спрашивал Андрей Петрович.
- Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
- Номер отключён от обслуживания, - поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
- А, Петрович! - приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. - Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
- В каком смысле стыжусь? - оторопел Андрей Петрович.
- Ну, что этого, твоего, - Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. - Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
- Вы о чём? - у Андрея Петровича похолодело внутри. - С какой публикой?
- Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
- С кем с ними-то? - взмолился Андрей Петрович. - О чём вы вообще говорите?
- Ты что ж, в самом деле не знаешь? - всполошился Нефёдов. - Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, - с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, - в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения... По факту утилизирован.... Общественность обеспокоена проявлением... Выпускающая фирма готова понести... Специально созданный комитет постановил...».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
- Вы даёте уроки литературы? - глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
- Что? - Андрей Петрович опешил. - Вы кто?
- Я Павлик, - сделал шаг вперёд мальчик. - Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
- От... От кого?!
- От Макса, - упрямо повторил мальчик. - Он велел передать. Перед тем, как он... как его...
Мело, мело по всей земле во все пределы! - звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
- Ты шутишь? - тихо, едва слышно выговорил он.
Свеча горела на столе, свеча горела, - твёрдо произнёс мальчик. - Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
- Боже мой, - сказал он. - Входите. Входите, дети.
Страна.
Л.С.Петрушевская
Кто скажет, как живет тихая, пьющая женщина со своим ребенком, никому не видимая в однокомнатной квартире. Как она каждый вечер, как бы ни была пьяна, складывает вещички своей дочери для детского сада, чтобы утром все было под рукой.
Она со следами былой красоты на лице – брови дугами, нос тонкий, а вот дочь вялая, белая, крупная девочка, даже на отца не похожая, потому что отец ее – яркий блондин с ярко-красными губами. Дочь обычно тихо играет на полу, пока мать пьет за столом или лежа на тахте. Потом они обе укладываются спать, гасят свет, а утром встают как ни в чем не бывало и бегут по морозу, в темноте в детский сад.
Несколько раз в год мать с дочерью выбираются в гости, сидят за столом, и тогда мать оживляется, громко начинает разговаривать, и подпирает подбородок одной рукой, и оборачивается, то есть делает вид, что она тут своя. Она и была тут своей, пока блондин ходил у ней в мужьях, а потом все схлынуло, вся прошлая жизнь и все прошлые знакомые. Теперь приходится выбирать те дома и те дни, в которые яркий блондин не ходит в гости со своей новой женой, женщиной, говорят, жестокого склада, которая не спускает никому ничего.
И вот мать, у которой дочь от блондина, осторожно звонит и поздравляет кого-то с днем рождения, тянет, мямлит, спрашивает, как жизнь складывается, однако сама не говорит, что придет: ждет. Ждет, пока все не решится там у них, на том конце телефонного провода, и наконец кладет трубку и бежит в гастроном за очередной бутылкой, а потом в детский сад за дочкой.
Раньше бывало так, что пока дочь не засыпала, ни о какой бутылке не было речи, а потом все опростилось, все пошло само собой, потому что не все ли равно девочке, чай ли пьет мама или лекарство. Девочке и впрямь все равно, она тихо играет на полу в свои старые игрушки, и никто на свете не знает, как они живут вдвоем и как мать все обсчитывает, рассчитывает и решает, что ущерба в том нет, если то самое количество денег, которое уходило бы на обед, будет уходить на вино – девочка сыта в детском саду, а ей самой не надо ничего.
И они экономят, гасят свет, ложатся спать в девять часов, и никто не знает, какие божественные сны снятся дочери и матери, никто не знает, как они касаются головой подушки и тут же засыпают, чтобы вернуться в ту страну, которую они покинут опять рано утром, чтобы бежать по темной, морозной улице куда-то и зачем-то, в то время как нужно было бы никогда не просыпаться.
Похожая информация.
Материнская молитва
Православие.Ru, 28 сентября 2004 г.
http://www.pravoslavie.ru/put/1783.htm
Владимир Крупин
"Материнская молитва со дна моря достанет" - эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не только для красного словца, а совершенно истинна и за многие века подтверждена бесчисленными примерами.
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
А я очень торопился, - сказал отец Павел, - и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко, я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: "Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла". А на стене ее фотография, среди других. Я показываю на фото, говорю: "Вот именно эта женщина просила вас навестить". Он с таким вызовом: "Значит, вы с того света за мной пришли?" - "Нет, - говорю, - пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни: завтра с утра приходи в храм" - "А если не приду?" - "Придешь: мать просит. Это грех - родительские слова не исполнять". И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла. Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
Он пришел в тот день. А вечером я последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался, и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам, с утра, пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно - умереть без покаяния, без причастия.
И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она силой своей любви и молитвы.
Рецензии
Борис Иванович, эта история доказывает еще раз - мы все (кто есть и кто ушел) не остаемся друг без друга! Мы никогда не остаемся друг без друга! И это так укрепляет в надежде на то, что мы всегда молитвой ли, прямыми ли действиями (как здесь) способны РЕАЛЬНО помочь друг другу. И даже как-то легче дышать, когда понимаешь это. И терпеть тяжелое (без ропота, но в вере). И... жить.
Так, Ольга... один человек сам по себе просто не имеет смысла (это даже не Маугли среди говорящих зверей). Нас поддерживают в этой жизни и придают смысл нашей земной жизни наши близкие - "тутошние и тамошние". Даже и Христос лишь там, где двое или трое во имя Его...
Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.